Секрет двух полюсов. Владимир Михановский
сентиментальность
Добропорядочного палача.
Посвист разбойный ветра лихого,
Лист ниспадает, косо скользя.
Стынет в устах заветное слово,
Ветры гуляют, клены гася.
Падай же, падай, листьев опальность,
Медь под ногой шурши, горяча,
Жги мое сердце, осень-прощальность
И стариковская ласка луча.
Арбен принялся записывать стихи в записную книжку, а Линда отвернулась украдкой, чтобы Арбен не видел, вытерла слезы: так действовала на нее поэзия.
Они сидели в беседке, а потом прогуливались по аллеям, пока не начало темнеть. Линда сгорала от любопытства после загадочных слов Арбена, но расспрашивать его не стала, знала по опыту – это бесполезно.
Из полутемной аллеи показался мальчуган. Под фонарем он остановился и принялся надувать воздушный шар. Закончив свой труд, он несколько раз подбросил его вверх. Шар опускался медленно, словно нехотя.
«Так, наверно, играют в мяч на космическом корабле, в условиях невесомости», – подумала она. В космосе она еще не бывала: простой продавщице это не по карману, даже если она работает в таком шикарном универсаме, как ВДВ…
Забава мальчика кончилась неудачно. Шар опустился на кустарник и испустил дух, наткнувшись на что-то острое.
– Погиб… – прошептала Линда.
– Мир погиб, – откликнулся Арбен. Несмотря на то, что он чувствовал себя измученным после предыдущих импровизаций, он снова почувствовал вал вдохновения.
– Дай-ка записную книжку, – попросил он у Линды, бросился на ближайшую скамейку и начал что-то быстро писать и черкать.
– Прочти, Арби, – попросила она, Когда Арбен закрыл записную книжку.
– Дома прочтешь.
– Скажи хоть, о чем.
– О мальчике, которого мы встретили, о воздушном шарике… Ну разве можно, Линда, пересказывать стихи?
Девушка сгорала от любопытства.
Добравшись домой, она села под торшер, достала записную книжку и с трудом, продираясь сквозь исчерканные слова, прочитала:
Разбегались галактики, тлели светила,
Словно уголь в жаровне под жарким дыханьем,
Было утро вселенной, и мир расширялся,
И летели гонцы на восток и на запад,
И на юг, и на север, и звездные зовы
Вдаль манили, и не было свету предела.
Но одна только звездочка тихо грустила,
Потому что, разумной, ей было известно,
Что вселенная вскорости станет сжиматься,
Словно мяч, из которого выпущен воздух.
Линда задумалась. Записная книжка упала на пол, но она не стала за ней нагибаться. Что он задумал, непутевый Арбен? Почему так рассердился, когда она упомянула Ньюмора? Ревнует? Чепуха. Арбен ведь знает, что она и Ньюмор – друзья детства, что между ними ничего не было, да и не могло быть, настолько они разные.
Хотелось есть, но Линда чувствовала себя настолько усталой и разбитой, что не было даже сил подняться, чтобы пойти на кухню и приготовить себе что-нибудь.
«Я чувствую себя совсем разбитой, сказала чашка, упав с тумбочки», – вспомнила Линда