Тайна олимпионика. Владимир Михановский
в грудь. Ирен схватил правую руку Филлиона в свои огромные лапищи:
– Я научу вас драться, сопляки! – рявкнул он. – А ну, сожми кулак! А теперь так его, так его, прыгуна, – стал он наносить удары по Тилону. Один удар пришелся в глаз, и Тилон вскрикнул от резкой боли.
– Больно? – сказал ирен. – А ты дай ему сдачи!
Постепенно мальчиками стало овладевать ожесточение. Ярость юных спартанцев умело разжигал наставник, который неутомимо вился вокруг них. То и дело он давал волю собственным рукам.
Бой длился долго. Оба юных бойца едва держались на ногах, а ирен не унимался.
После одного удара Филлион покачнулся и упал. Тилон опустился перед ним на колени. Друг дышал тяжело, с присвистом, закрыв глаза. Тилон поддержал его.
– Назад! – оттолкнул его ирен. – Нечего сопли распускать. А ты вставай, слабак! – ткнул он ногой Филлиона.
Тилон поднялся и, сжав кулаки, шагнул к ирену. Он изо всей силы ткнул двумя кулаками наставника, но тот без труда отбросил четырнадцатилетнего мальчишку.
– Бунтовать? – Проговорил наставник и занес ореховую палку.
Тилон вздрогнул. Бунт – самый тяжелый грех, в котором можно обвинить спартанца. За это, по законам Ликурга, могут и в пропасть сбросить.
Мальчуган повернулся и побежал. Он мчался как легкокрылый Эол, ирен не поспевал за ним.
Обогнув сарай, они пробежали мимо агелы, которая, устав от метаний тяжелого копья, отдыхала на траве.
– Хватай его! – крикнул на ходу ирен. – Кто поймает – тому награда!..
Несколько ребят поднялось, но Тилон был уже далеко. Бежать по дороге? Но она ведет через селение, а там его неминуемо схватят. Значит, надо бежать в противоположную сторону. Там гимнасий охватывает канава, наполненная стоячей водой, а за ней начинается горный склон, поросший лесом.
Беглец несся прямиком ко рву.
– Стой, Тилон! – кричал наставник, но мальчуган только ускорил бег. Он понимал: назад, в агелу, хода нет.
Вот и ров. Прыжок… Распластав руки, он парил в пространстве как птица. Он чувствовал: наставник не сможет повторить его прыжок.
Удачно приземлившись и немного пробежав, Тилон оглянулся: на том берегу металось несколько фигур, среди них одна высокая, с палкой.
ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ
Он продолжал бежать, и вскоре крики преследователей замерли в отдалении. Зелень становилась все гуще, и когда в босую пятку вонзилась колючка, он едва не заплакал от боли и отчаяния.
Было от чего прийти в отчаяние. Убежав из агелы, он поставил себя вне закона. Его бегство было равносильно дезертирству, а к дезертирам закон Спарты был особенно суров.
– Что ж, пусть сначала догонят меня! – шептал он сквозь стиснутые зубы, продираясь сквозь колючий кустарник.
Солнце стояло в зените, когда Тилон решился остановиться. Он без сил свалился на лужайке. Сердце колотилось, перед глазами плыли круги. Лесные пичужки, умолкшие при его появлении, возобновили щебетание.
«Немного отдохну и двинусь дальше, подумал беглец. – Могут устроить погоню с собаками». Ирен