Силуэты. Еврейские писатели в России XIX – начала XX в.. Лев Бердников
сближается с иудеями-традиционалистами.
При этом свою позицию он отстаивает весьма прямолинейно, горячо и боевито. Твердит о вздорности досужих толков о том, что Талмуд якобы «не допускает нас сближаться с другими народами, и если не повелевает, то не запрещает нам обманывать людей не своей веры», после чего следует едкая ремарка: «Так думают умы поверхностные, которые хотят прослыть глубокомысленными». Смелость этого заявления станет понятной, если принять во внимание, что «умы поверхностные» обретались в Министерстве народного просвещения. Это они считали Талмуд книгой этически вредной и антиобщественной. Главными противниками просвещения евреев министр Сергей Уваров называл именно талмудистов и призывал к тому, чтобы преподавание в училищах было «вовсе удалено от духа талмудистов». Его вдохновлял и немецкий опыт реформы еврейского образования, и, прежде всего, тот факт, что в школах, основанных на принципах Гаскалы в Берлине, Десау, Франкфурте-на-Майне, главное внимание уделялось новым языкам и общеобразовательным предметам, иврит же и Библия изучались в самом ограниченном объёме, а пресловутый Талмуд был начисто исключён из учебной программы. Потому в циркулярах Министерства прямо декларировалось: «Цель образования евреев состоит в постепенном сближении с христианским народонаселением и в искоренении суеверия и вредных предрассудков, внушаемых учением Талмуда».
Но главным гонителем Талмуда в империи был тот, кого «смиренный» сочинитель сравнивает с Титом и Адрианом, кого возвышает до геркулесовых столпов – император Николай Павлович. Как отмечал историк Юлий Гессен, именно «Николай I влиял на Уварова в том смысле, чтобы просветительская реформа направила свои удары против еврейского вероучения, чтобы она уничтожила Талмуд». И хотя сочинение Соломонова было завершено к 1841 году, а непримиримые антиталмудические тенденции вышли наружу уже после действия закона от 13 ноября 1844 года «Об учреждении особых училищ для образования еврейского юношества», полемичность книги от этого ничуть не теряется. Мысль сочинителя закономерно подводит к выводу о том, что (страшно вымолвить!) сам Помазанник Божий – «ум поверхностный».
Всё это, к слову, никак не отменяет дежурное славословие в адрес власти, стремящейся сделать евреев «счастливыми и процветающими». Ибо и еврейскими законоучителями заповедано: «Царь – это тень Бога на земле, которая безразлично осеняет богатых и бедных. Кто не исполняет повелений царских, с того снимается защита божеской тени» (Р. М. Хейфец. Млехет Махшевет. 96). И ещё: «Не следует задаваться вопросами, целесообразно или нет то или другое распоряжение верховной власти, потому что это влечёт за собою сомнение, а сомнение в свою очередь в подобных случаях ведёт к небрежности в исполнении данного приказания: таким образом нарушится надлежащий порядок, произойдут междоусобия и общественные интересы пострадают. Наоборот, каждому благомыслящему члену государства следует быть уверенным