Страж южного рубежа. Александр Забусов
у телеги, он посмотрел на бледное лицо Судислава, его перевязанную голову, руки и грудь. Андрюха вздохнул: «Выживет ли?». В дороге он три раза колол ему промедол из аптечки, взятой с собой, поэтому дорогу раненый перенес легче, чем предполагал Боривой, не догадывающийся ни о чем.
Осмотрев больного прямо в повозке, знахарь из-под бровей глянул на Андрея:
– Кто его так?
– Да тати, в двух днях пути отсюда. Напали на обоз, еле отбились.
– И довезли. Да он за два дня с такими ранами должон был умереть.
– Жить захочешь и не так раскорячишься, – криво улыбнувшись, заметил Андрей. – Мы его раны тертым мхом посыпали.
– Ладно, заноси в избу.
За руки и ноги подняв раненого, двинулись к избе.
– Да не в ту. Там я проживаю. Вот же боковая дверь рядом.
Сбоку действительно было строение. Андрюха определил его как сарай, оказалось – больница. Уложили на лавку.
– Все. Можете уходить. Завтра заходи к обеду, – сказал он Андрею. – Милана, проводи воев.
За ними закрыли ворота, вечерело уже довольно ощутимо. Необходимо было искать место для постоя, не спать же в городе на телеге. Ищенко окликнул мимо пробегавшего юнца:
– Скажи, отрок, где здесь постоялый двор?
– Так, в конце улицы, Позвизд держит, я к нему сейчас и иду.
– Акун, поворачиваем оглобли, айда за юнцом.
– Это с превеликим удовольствием.
Харчевня с гостиницей на втором этаже оказалась всего метров через триста, прямо возле посадской стены. За крепкими тесовыми воротами, открытыми по причине раннего времени настежь, по центру высилась двухэтажная изба, поражая широкими размерами. Справа от избы помещался хлев с хрюкающей и мычащей живностью. Судя по тому, что смрадом оттуда не несло, за животными был пригляд. Перед хлевом находилась коновязь с яслями и выдолбленным бревном для водопоя, это для тех, кто заехал перекусить. Рядом ясли для лошадей постояльцев. Телегу можно было поставить на свободном пятачке слева от ворот, там же находился погреб, закрытый дубовой дверью.
Соскочив с лошади, Андрей привязал ее уздой к коновязи, лошадь тут же потянулась к воде.
– Жди пока здесь, – кивнул Акуну.
Навстречу Андрею выбежал разбитной парняга, на ходу поправляющий запачканную чем-то съестным рубаху.
– Ночевать у нас желаете?
Глянув на неопрятный вид встречающего, Андрей скривил губы.
– Гляну, пожалуй, сначала.
– Милости просим.
Юнец открыл дверь, державшуюся на ременных петлях, пропуская Андрея вперед.
Внутри было опрятно. По бокам зала поставлены печи для обогрева обеденного зала в зимнее время. Столы чистые, выскобленные, пол подметен, ставни на окнах открыты, в них поступал прохладный воздух со двора. Под притолокой торчали ветки полыни и можжевельника.
«Для ионизации помещения», – определил Андрюха.
За спиной послышалось сопение:
– Светелки наверху.
Парень