Заблудшие дети Perestroiki. История первой любви. Алекс Май
стол. Ее глаза расширились, она удивилась и – я это заметил – слегка испугалась. Схватила вилку и исчезла. А минут через пять, осознав всю прелесть моего убежища, решилась и нырнула ко мне. Там мы и познакомились, под столом.
Школьная подружка – черноглазая украинка Светка, переехавшая в наш город после аварии в Чернобыле, во время последнего свидания разговаривала раздраженным, повышенным тоном. Ее в очередной раз что-то во мне не устраивало. Понимаю. Всем сердцем, Светка, понимаю тебя, честное слово. Светка, Светка, Светка-конфетка! Целеустремленная и правильная комсомолка, похожая на дымящуюся, подготовленную к старту ракету, окончательно и бесповоротно нацеленную на скучную и перенаселенную добропорядочными гражданами орбиту. Мне оставалось либо лететь вместе с ней, либо отойти на безопасное расстояние. Увы, лететь я не мог – не проходил по конкурсу. Регулярно, подозреваю, что умышленно, заваливал все предлагаемые тесты. Для начала требовалось измениться в нужную Светке сторону. Я долго смотрел в ту сторону, упорно пытаясь разглядеть там хоть что-нибудь мало-мальски достойное внимания, но так ничего и не увидел, за исключением, пожалуй, сытой скуки, греющей дряблые варикозные ноги в пушистых тапочках. Меняться? Хм… Еще чего захотела.
Многие приложили руку и почти убедили меня в том, что я – «неправильный», поскольку презирал противные, как просроченные просвиры, типичные обывательские мечты: хороший, с преобладанием «пятерок», аттестат, поступление в престижный ВУЗ (произносится благоговейно и с легким придыханием), поиск не увлекательной, а приносящей как можно больше денег работы и многое, многое другое… Вот какие умные головы придумали для этого мира столько неинтересных занятий? Кто первым решил, что именно они должны превалировать в сознании человека, вытесняя оттуда куда более ценное и превращая людей, рано или поздно, в холодных и расчетливых киборгов?
(Скажу по секрету – я и сейчас презираю все эти, так и оставшиеся для меня пресными, занятия. За это неблагодарные года-верблюды время от времени брезгливо плюются в мою сторону и воротят высокомерные облезлые морды).
А Светке нестерпимо хотелось именно на ту орбиту. Но есть ли что скучнее определенной орбиты? Думаю, нет. Не слезешь с нее потом, никакого топлива не хватит. Не хочу.
Так что лети, Светка, лети… Удачи тебе в полете. Кыш!
Не только Светка, но и родители в коалиции с учителями пытались меня, как они лукаво выражались, – «спасти», болезненно прививая «их» представления о «нормальной» жизни. В такие моменты моя чуткая юная душа настораживалась, поджимала хвост и вертела мордой, разыскивая Луну, торопясь плеснуть в нее очередной порцией тоскливого воя. Время показало, что я не зря не доверял взрослым в некоторых, главных, как правило, вопросах. То, что произошло потом со всеми нами и с нашей страной, только убедило меня в правоте.
Что же вы наделали, черт возьми? Ну вас…
А мне