Путешествие Джорджа во времени. Встреча с первыми людьми. Сергей Язев-Кондулуков
сильное – восторженное поклонение перед её красотой.
По правде сказать, Мари тоже испытывала к Джорджу подобные чувства, но неопределённость её положения и природная осторожность сдерживала её порывы.
Шло время, подходил к концу короткий отпуск Джорджа, уже по утрам было не так жарко, и утренняя роса на листьях уже обжигала своим холодом, а Джордж, фактически сжёгший за собою все мосты, всё никак не решался сделать Мари предложение.
Помог этому случай, который, как обычно, всего лишь спускает тугую пружину курка, взведённого предшествующими обстоятельствами.
Чтобы не ранить чуткого, отзывчивого сердца Мари, Джордж, предусмотрительно, спрятал дорогой паркер, часы стоимостью в 2000 долларов, словом, все вещи, которые могли подчеркнуть их различное имущественное положение.
Но как-то раз, он, делая сложные расчёты своего электродвигателя, засиделся до глубокой ночи, очень сильно устал и по привычке засунул паркер в нагрудный карман рубашки. Проспал он почти до обеда. И наскоро умывшись, побежал на свидание с Мари.
От её внимательного взора не ускользнула такая дорогая вещь.
– Откуда это у тебя, Джордж? – почти с испугом спросила Мари, – Где ты взял! Ты её украл?
– Что, дорогая, – спросил недоумевающий и встревоженный Джордж.
– Ведь она, наверное, стоит кучу денег! – и Мари указала на золотой паркер, предательски выглядывающий из кармана Джорджа.
Проклиная себя за свою забывчивость, Джордж понял, что всё нужно объяснить Мари.
– Видишь ли, дорогая, сказал он, досадуя на свою оплошность, – у меня есть не только золотой паркер, но и часы стоимостью 2000 долларов, и всякие другие дорогие безделушки.
Мари внимательно слушала его.
– Мой папа довольно богатый человек и иногда балует своего сына такими вот вещами.
О ягуаре, подаренном отцом в честь успешной защиты диплома, он предпочёл умолчать.
– Да-да, как-то отстранённо сказала Мари, – всё понимаю, милый.
Словно чёрная кошка пробежала между ними. Всю дорогу Мари отчуждённо молчала, чувствовал себя неловко и Джордж.
Дома Мари дала волю своим слезам. «Он любит, меня любит, – по детски всхлипывала она в подушку, – но никогда, никогда на мне не женится».
Джордж тоже был в отчаянии, последней каплей масла подлитой в огонь его душевных страданий была коротенькая телеграмма: «Я всё знаю. Люси».
Как и в первый вечер знакомства с Мари он не мог заснуть. Дул холодный сентябрьский ветер, торопливо и зло, срывая листья с деревьев, последние неубранные яблоки с глухим стуком падали на уже начинавшую замерзать землю. Неспокойно было на душе у Джорджа: «Ведь я люблю, её люблю, – размышлял он, лёжа в постели, – но как тяжело будет мне, ведь я лишусь поддержки отца». И перед ним встало суровое, волевое лицо его отца. «Помни сынок всегда, что ты Джордж Тим, сын Петера Тима, – всегда говорил он ему, – и в твоих жилах течёт настоящая