Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века. Н. А. Воскресенский
переправить, в которой написать о суде и о протчем, что к смотрению его имеет быть, из пунктов гетмана Хмельницкого и, исправя, прислать оную е[го] в[еличеству] в путь»[269].
6 июня Петр после изучения им, также в пути, напечатанного экземпляра Регламента Адмиралтейской коллегии писал генерал-прокурору «Monsieur Ягужинскому» из Казани о перепечатании артикула 109 этого регламента – о подсудности Сенату должностных лиц коллегии: прокурора, казначея, контролера и цалмейстера – с точным указанием, как перепечатать эту редакцию закона и как ею заменить листы в уже изданном морском кодексе. Это последнее обстоятельство свидетельствует о том, что Петр был в курсе всех подробностей печатания изданного им незадолго перед тем Регламента Адмиралтейской коллегии, тиража, распределения печатных экземпляров по учреждениям и даже шрифта для набора[270].
Из собственноручного указа Петра, адресованного им Святейшему синоду из Астрахани, когда царь со своим войском «с помощью божией отходил морем (Каспийским. – Н. В.) в путь свой», видно, что он продолжал работу по руководству – путем законодательных мер – просвещением и нравственным воспитанием русского народа. Изучив подробно присланную ему книгу Феофана Прокоповича «О блаженствах», Петр, в качестве рецензента и цензора, писал Синоду: «Книгу “О блаженствах” я всю чел, которая зело изрядна и прямой путь христианский»[271], причем указал целый ряд мер, необходимых для большего воздействия книги на читателя[272]. В том же духе был и другой указ Петра из Астрахани, адресованный также Святейшему синоду[273], – о переводах книг: Саввы Рагузинского «О словенском народе» с итальянского языка и Кантемира «О магометанском законе». Петр требовал: «…ежели напечатаны, то пришлите сюда не мешкав, – и прибавил своею рукой: – Буде же не готовы, велите немедленно напечатать и прислать»[274].
Завершив успешно военный поход, Петр в Царицыне был занят составлением истории своего времени, что по существу являлось истолкованием его реформы. В делах Кабинета сохранились наброски программы этой истории, писанные собственной рукой царя, чтоб вписать в историю о законодательной работе, о гражданской и военной реформе, о мануфактурах, строении всяком и прочем[275].
К царю же в Астрахань дошли отзвуки борьбы между предпринимателями и торговцами из-за права торговли фабрикантов своими изделиями с фабричных дворов и на рынках в розницу. От законодателя требовалось принципиальное разрешение вопроса. Оно и было дано в форме указа от 18 июля 1722 года[276].
Другим указом Петр разрешил еще один из спорных моментов, столь настоятельно выдвигаемых промышленным развитием России. В нем было затронуто право бесспорного владения помещиков крепостными крестьянами. Дело шло о возвращении помещикам их крепостных людей даже и в том случае, если они состояли на фабриках и заводах учениками и мастерами. Этот кардинальный вопрос указом
Там же. С. 109.
Там же. С. 323.
Там же. С. 110.
Архив Синода. Им. выс. ук. 1721–1724 гг. Л. 86.
Там же. Л. 94.
ЗА ПВ. Т. I. С. 112–113.
ЗА ПВ. Т. I. С. 115–116.
Сен. арх. Кн. 18. Подл. им. выс. ук. и пов. Л. 530; ЗА ПВ. Т. III.