Три жизни одного из нас. Николай Федорович Васильев

      Всю вторую половину дня Карцев находился под впечатлением этого неожиданного предложения. По долгу службы он посетил еще два подконтрольных, но вполне обыденных предприятия (шинный и ремонтный заводы), где ему никаких райских кущ не посулили, а только пытались пререкаться по поводу технического и санитарного состояния собственных скважинных водозаборов и увиливать от подписания соответствующих актов. При этом язык Карцева долдонил одно, а в голове во взлетно-посадочном режиме сновали летучие аргументы за и против химеры А.Г.Пашкевич. И одним из аргументов против было его избыточное любострастие.

      «Видела бы меня любезная Анна Григорьевна вчера, в ресторане или (свят, свят!) в спальне у Аллы!– усмехнулся он. – Хотя… она, похоже, баба неглупая и верно знает, что в каждом из нас сидит бес, более или менее сильный. Одни люди пытаются этого беса обуздать, держать в глубоко запрятанной клетке, откуда он, тем не менее, временами вырывается – и тогда уж со страшной силой… Другие, вроде меня, стараются с ним ладить, сделать почти ручным, привычным… Да и жить с ним в ладу веселее, интереснее, заскучать надолго он не дает. Вот только постоянно приходится проказы своего беса скрывать от окружающих: ведь не поймут, с праведным гневом осудят. А скрывать очень хлопотно…»

      Под обвал праведного гнева Карцев уже не раз в жизни попадал. Он приходил обычно со стороны долготерпеливой жены, реже – оскорбленных мужей или соперников и лишь в единичных случаях – от женщин, подвергшихся его домогательствам: вероятно, в связи с их несвоевременностью или его постыдной неумелостью. Общественность не гневалась еще ни разу, ограничиваясь снисходительным порицанием.

      «Но все это сходит с рук, – подумал Карцев, – пока являешься человеком толпы, безвестным персонажем. Стоит только попасть в элиту общества – а по логике путь, на который меня подталкивает милейшая Анна Григорьевна, должен неизбежно привести в круг весьма известных в области людей – как милым моему сердцу страстишкам придется сказать "прощай". Будучи на виду, проще простого "засветиться". С моей карьерой враз будет покончено, если ушлый журналист накропает статью про аморальный облик одного из руководителей производства, пытающегося совратить каждую мало-мальски привлекательную женщину где бы то ни было: в гостях, по дороге в гости, в ресторане, в служебном кабинете, или в купе поезда. И приведет свидетельства совращенных, увидевших меня по телевизору…»

      На этом свои мрачные фантазии Карцев прервал, ибо вошел в гостиничный вестибюль.