Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе. Шарон Ротбард

Белый город, Черный город. Архитектура и война в Тель-Авиве и Яффе - Шарон Ротбард


Скачать книгу
назвать «проектами застройщика» – то есть это такие дома, которые строятся с целью получения прибыли. Утопическая идея социального «жилья для всех» никак сюда не вписывается. Исключениями из этого правила были лишь общежития для рабочих, являющие резкий контраст архитектурной ткани города и его ритму. На самом деле нечто похожее на баухаусное социальное жилье в том виде, в каком оно представлено в Дессау, Берлине и Штутгарте, в Израиле начало появляться лишь в 1950–60-е годы.

      Ил. 17. «Душа Баухауса. Дух Bulthaup[19]». Рекламный спонсорский буклет к мероприятиям «Белого города», из каталога выставки «Жизнь в дюнах», лето 2004.

      В официальной истории Белого города упоминается только о четырех израильских архитекторах – выпускниках Баухауса[20]. Первый из них – архитектор Шломо Бернштейн; он проучился там два семестра, а затем вернулся в Тель-Авив, где бóльшую часть своей профессиональной жизни проработал в инженерном отделе муниципалитета. Второй – Мунио Вайнрауб-Гитай – по возвращении из Баухауса работал в Хайфе и в других местах на севере Израиля. Там он построил ряд уникальных сооружений в духе Миса ван дер Роэ – они резко отличались от принятых в то время образчиков архитектурного дизайна, наводнивших страну, а их главной особенностью было повышенное внимание к деталям и строительным технологиям. Но, видимо, именно из-за региональной замкнутости Вайнрауб-Гитая Ница Смук в своей книге о Тель-Авиве о нем не упоминает. Третьим студентом Баухауса был Шмуэль Местечкин, по проектам которого в Тель-Авиве в тот период построили несколько многоквартирных домов (Смук пишет только об одном из них), но в основном он занимался различной деятельностью в подпольной организации «Хагана» и был связан с популярным в то время движением кибуцников. Единственный учившийся в Баухаусе местный архитектор, который явно оставил свой след в Тель-Авиве (и, вероятно, в израильской архитектуре в целом) был Арье Шарон. Но для обоснования тель-авивской градостроительной легенды он тоже не совсем подходил. Главная проблема заключалась в том, что он до самого конца оставался верен идеям Баухауса и все его прямоугольные, прагматичные конструкции ничуть не походили на стилизованные коробки, которые стали ассоциироваться с тель-авивским стилем Баухаус.

      Ил. 18. В каталоге выставки «Белый город» представлен идеальный Тель-Авив: дом Энгеля, построенный по проекту Зеева Рехтера на углу бульвара Ротшильда и улицы Мазе (Тель-Авив, 1933). Дом Энгеля – несомненно, наиболее знаковый из архитектурных образцов интернационального стиля в Тель-Авиве. Благодаря этому нововведению – здание приподнято и опирается на колонны-сваи – Тель-Авив, по словам Арье Шарона, стал «городом на колоннах». Тех, кто видел дом Энгеля в его первоначальном виде, осталось мало: траты на ремонт не были включены в бюджет, выделенный на рекламу Белого города после выставки Левина в 1984-м. С годами здание ветшало, и его первый этаж наглухо закрыли.

      Самый


Скачать книгу

<p>19</p>

Bulthaup – немецкий производитель кухонной мебели.

<p>20</p>

На самом деле недавние исследования показали, что среди выпускников Баухауса было еще два архитектора-еврея – Ханан Френкель, работавший по найму, и Эдгар Хехт (ни тот ни другой не значатся в официальной истории Белого города Тель-Авива) – и один мусульманин из Боснии, Сельман Сельманаджич, переехавший в Иерусалим в 1930-х и работавший там с Рихардом Кауфманном. См. Schmitt, Daniela and Kern, Ingolf. ‘Routes to the Promised Land’ // Bauhaus Magazine, № 2, November 2011, p. 15. См. также Abadžić Hodžić, Aida and Sonder, Ines. ‘A Communist Muslim in Israel: How the Bauhaus student Selman Selmanagić came to Jerusalem and became a wanderer between worlds’ // Bauhaus № 2, November 2011, pp. 16–19.