Напарник. Сергей Кулаков
Эрик вышел и дверь закрылась, он не сразу снял руку с пистолета. Морщины на переносице углубились, тяжелые складки у рта обозначились сильнее.
Но через минуту он встрепенулся. Лицо разгладилось, взгляд отвердел. Весь его вид как бы говорил, что ничего страшного не произошло. Да, бывают накладки, их не избежать. Но существуют всевозможные варианты развития событий, и то, что кажется тупиком, может оказаться запасным выходом.
Он шевельнул «мышкой», активизируя погасший монитор. Когда появилось изображение, подобие нежной улыбки тронуло уголки его сурово сжатых губ.
На экране отображалась черно-белая фотография, сделанная много лет назад. Один угол был не то оторван, не то обожжен, из-за увеличения отсканированного снимка лица различались не очень хорошо. Но Стоян не обращал внимания на дефекты. Он так часто разглядывал этот снимок, что видел его скорее внутренним, нежели наружным зрением.
На фоне кудрявых склонов виднелась белая стена дома. Перед ней стояла молодая темноволосая женщина в белой рубахе и длинной юбке. На руках она держала пухлощекого годовалого малыша. Еще один, лет трех, стоял возле нее, крепко уцепившись за подол. Женщина смеялась и, по-видимому, в момент съемки что-то говорила снимавшему. Малыш возле нее таращил в камеру широко расставленные глазенки, застенчиво спрятав вторую руку за спину.
Стоян дотронулся пальцем до экрана, медленно провел им по лицу женщины, по головам малышей. Губы его прошептали какие-то слова, но какие – понять было невозможно.
Вслед за тем он переключил изображение и деловито защелкал кнопками.
Вызвав программу самоуничтожения, он задал нужное время, забрал «вальтер» и вышел из помещения.
Где-то в Европе, 14 сентября 2008 г
Пять лимузинов являлись с интервалом в пять минут. Один за одним они подъезжали к высоким кованым воротам, где после короткой проверки их пропускали внутрь, на широкую липовую аллею.
Аллея, протянувшись метров на триста, заканчивалась небольшой площадью, примыкающей к двухэтажному особняку замкового типа. То было прелестное здание. Стрельчатые французские окна, стены, увитые плющом, живописный портик у входа, островерхие черепичные крыши, лепные карнизы. Простота и шик, готика и современность, желание поразить и в то же время не переступить рамки хорошего вкуса.
Территория вокруг замка была тщательно убрана. Между булыжниками, которыми вымостили площадь, нельзя было заметить ни травинки. Кусты и деревья подстрижены так, что ни одна веточка, ни один листок не выбивались из своей кубовой или шарообразной формы, несмотря на налетающий на них время от времени ветерок. Казалось, это какое-то сонное царство, и из дверей замка, разбуженные шумом моторов, вот-вот посыплют пажи, фрейлины и ливрейные слуги.
Но нет, ничто не нарушало господствующей здесь тишины. Машины одна за другой останавливались на площади, расторопные телохранители открывали задние дверцы, выпуская своих клиентов, двери замка молча их поглощали, но никто не спешил выбежать им навстречу, распахнуть гостеприимные объятия, развлечь веселой шуткой или участливым разговором.
Впрочем, слуга нашелся. Был он, правда, не в ливрее,