Подземный-Каменный. Елена Ворон
за поиски, нащупал в траве ободок. Выпростал из травинок. И охнул: чудесного камня в перстне не было. Осталась одна оправа с коготками, которые раньше держали сокровище.
– Камень пропал!
Расстроившись, Лих стал искать заново, пополз на карачках. Да разве камешек сыщешь? Он маленький, плоский. Вывалился и улетел незнамо куда. Может, его уже конь сожрал: вон стоит, траву щиплет.
– Эр, прости. – Отчаявшись найти пропажу, Лих поднялся. – Говорил я: ни к чему мне твой перстень…
– Покажи руку, – попросил Эр-Ветер. – Ту, в которой держал.
Лих протянул ладонь – широкую, жесткую. На ней блестело пятно, точно мокрое. Эр-Ветер вскочил с земли, как будто Лих его дорогим подарком обрадовал.
– Вот где камень, – сказал он, тыча пальцем Лиху в ладонь. – Тебе в руку вошел. Признал за своего.
Лих уставился недоверчиво. Конечно, с утра рука была как рука, безо всяких там пятен. Но чтобы камни такие коленца откалывали? Раз – и скок в человека? А впрочем, сказал же Эр-Ветер: это – слеза Подземного-Каменного. Может, и впрямь за родного признала?
– И что теперь будет?
– Теперь ты точно со мной пойдешь, – просиял улыбкой Эр-Ветер. – Мне перстень отец дал. Говорил: он подскажет, когда я найду того каменного, который сумеет помочь.
Лих сообразил: отец Эра – сын воздушного владыки и вполне может обладать всякими чудесными штуковинами. Кроме того, выходит, его отец жив, раз напутствовал в поисках.
– А это куда? – Лих предъявил осиротевший без камня перстень.
– Сестренкам подаришь, пусть кукол своих наряжают.
Лих сунул цацку в карман. Сестрицы в куклы уже не играют, а из-за безделушки, одной на двоих, лишь поссорятся.
Эр-Ветер, очень довольный, взял коня под уздцы.
– Идем к колдуну? Ты ведь к Марию шел?
Лиху не хотелось вести белоснежного красавчика Марийке на погляд, однако не гнать же прочь. Пускай идет. Марийка на него в один миг не перекинется, а если Эр себе чего позволит, Лих быстро объяснит, что к чему.
Эр-Ветер улыбнулся, словно прочел его мысли, и повел коняшку по тропе через рощу, коротким путем. Так уверенно двинулся, будто не первый раз ходит. А может, и в самом деле не первый, размышлял Лих, шагая позади и глядя на коняшкин хвост, метущий землю. Эр всю ночь караулил: и за матерью подглядел, и к колдуну мог наведаться.
Сегодня у Мария волшебство не творилось. Ставни в доме были распахнуты, и тетка Белана кормила обитавших в выгородке цыплят. Уже не желтые пуховички, а рябые голенастые подростки толпились у плетеной стенки, жадно клевали зерно, всей оравой подавались туда, куда она бросала новую горстку.
– Здрассьте, теть-Лана, – пробормотал Лих, робея перед Марийкиной матерью.
Красавица Белана не спеша повернулась. На русых волосах короной смотрелась кружевная косынка, на белой блузе голубели вышитые цветы, синим водопадом струилась шелковая юбка, из-под которой виднелись белые башмачки. Видать, куда-то собралась, раз такая нарядная.
– Здравствуй, Л… – Белана запнулась, зерно посыпалось цыплятам