Точка невозврата. Сергей Банцер
признаку, так как какой-то сексуально озабоченный дурак распространил слух, что у буряток то самое место расположено не так, как у всех, а поперёк. Идиотский слух оказался на редкость живучим. Я ж говорю, эти лейтенанты-холостяки, как дети, только пистолетики у них настоящие и общий спермотоксикоз организма.
Ну, и главное. В этот странный день, 12 сентября 1980 года, который начался с утреннего сна про волшебный поезд, я поняла, что в этом году выйду замуж. Конечно же, за лейтенанта, который увезёт меня из этого злобного местечка куда-нибудь подальше, например, в Германию. Это было как озарение, вот так – бац, как поленом по голове, аж искры из глаз посыпались, и я поняла, что теперь я выйду замуж.
Вернее, я поняла, как я выйду замуж.
Я после этого сна всегда как ненормальная пару дней хожу, а сегодня даже всплакнула утром. Пришла на свой мясокомбинат, через полчаса стёрла косметику, отстегнула ресницы и пошла в таком виде к начальнику, мол, плохо мне, в поликлинику надо. Он взглянул, даже поморщился, как от зубной боли, и выписал увольнительную. Я вышла за проходную и решила пойти вырвать гнилой коренной зуб, который мучил меня уже год.
В поликлинике к стоматологу впереди меня была одна женщина, но потом мне неожиданно повезло. За дверью стоматологического кабинета время от времени раздавался визг дрели, видно что-то ремонтировали. Потом дверь открылась, и из кабинета вышел здоровенный рабочий, в грязном медицинском халате с какими-то бурыми пятнами и с дрелью, заряженной длинным тонким сверлом. Та женщина, что стояла передо мной, уставилась на это сверло, как кролик на удава, а потом встала и тихонько ушла. Ну, а я девочка смелая, села в кресло, раскрыла рот пошире и расслабилась, как могла. Тётка-стоматолог сделала мне в десну укол, а потом нацелилась мне в рот блестящими щипцами и сказала:
– А сейчас, деточка, придётся потерпеть.
Зуб оказался крепким, щипцы соскальзывали несколько раз, но я девочка живучая. Отдышалась, слёзы вытерла салфетками кое-как, отсиделась в коридоре и пошла себе по Борзе. Песенка прицепилась дурацкая, которую Лось в ДОСах поёт, когда не сильно пьяный:
Не ветер степной поёт,
Слезами мне душу сушит,
Железом мне лезут в рот,
Окурками тычут в душу
Про меня, что ли?
По дороге зашла на хлебзавод к тёте Маше, взять буханку свежего хлеба на ужин. Тётя Маша в ватнике сидела за столиком в раздаточном зале и что-то писала в толстой прошнурованной тетради с надписью «Учёт отпуска продукции». Какие-то цифры, тонно-килограммы, штуки, цены.
И вот тут меня осенило в первый раз.
То ли наркоз от зуба так подействовал, то ли ещё что, но вдруг всё смешалось в кучу. Волшебный поезд-ковчег из утреннего сна, тётка в белом халате с никелированными щипцами, и эти цифры, аккуратно выведенные рукой тёти Маши в толстой учётной тетради. Всё это закружилось в моей голове, как звёздочки в какой-то фантастической карусели, а потом звёздочки