Полцарства. Ольга Покровская
отшатнулась и, порывшись в сумке, вытерла колено влажной салфеткой.
– И куда ты их думаешь? – спросила она у мужа.
– А я знаю? Всех подставил, старый чёрт! – не сдержался Лёшка. – «Не бросай Гурзуфчика!» Что мне теперь, в бомжи податься, чтобы за ним приглядывать?
Раздосадованным шагом он прошёлся вдоль бойлерной и остановился, ткнувшись плечом в сырую стену. Великая бездомность, какая бывала с ним в юности, после гибели мамы, накатила и проняла до костей, похуже дождя. Нельзя было идти домой, не пристроив собак. Последняя воля умершего тоскливо держала его за горло. Вдруг до слёз ему захотелось тепла, чаю, поджаренной с луком картошечки.
– Ну, чего делать-то будем? – в отчаянии взглянул он на Асю.
Та повела плечами и, внезапно обернувшись на арку, взметнула брови. Внук Ильи Георгиевича Пашка, суровый подросток, к тому же будущий ветеринар, только что свернул с улицы в слякотный двор.
Супруги переглянулись.
– Лёш, а давай их к Пашке! – шепнула Ася. – У них там при ветпункте что-то вроде приюта, Саня к ним иногда забегает. Там не много собак, может, десять – пятнадцать. Говорит – прямо так хорошо, душевно! Попросимся?
– Щас. Просить я буду… – прошипел Лёшка, но из-под досады уже вырвалась и заблестела в глазах надежда разрешить собачий вопрос.
Ещё прошлой зимой, когда Лёшка ходил в женихах, у него с младшим Трифоновым вышел конфликт, обидный и унизительный, особенно если учесть едва ли не десятилетнюю разницу в возрасте. Хватаясь за любой приработок, Лёшка в преддверии новогоднего сезона устроился сменным продавцом в киоск с «боеприпасами». Тогда-то на него и наехал Пашка. Явился и средь бела дня стал читать ему лекцию о том, как опасен для животных стресс от взрывов петард. «К нам на прошлый Новый год привезли собаку – у неё не выдержало сердце!» – заявил он, полагая, должно быть, что Лёшка смотает удочки и помчится записываться в Гринпис.
– Да и хрен бы с ней, раз нежная такая. Хочешь жить – адаптируйся! – болтнул Лёшка, в сущности не желая никого обижать. Он уже подумывал о том, как смягчить неудачную реплику, но Пашка не стал ждать. Он набросился, как тигр, на складированные под брезентом боеприпасы, расшвырял по асфальту коробки и топтал их до тех пор, пока возмущённый продавец не догадался двинуть ему в ухо. Конечно, только слегка, для острастки – всё же Асин сосед, да ещё и мелкий. Стукнул и полчаса потом ползал по слякоти, собирая разорённое добро, а защитник животных насмешливо любовался его трудами с безопасного расстояния. С той поры Лёшка насторожился на его счёт и к Трифоновым, если приходилось, заглядывал без охоты.
И всё-таки на что ни пойдёшь, чтобы снять с плеч возложенную на него дядей Мишей скалу – Гурзуфа!
На Асин оклик Пашка приблизился не торопясь, на ходу собирая размётанные волосы в хвост. Расправил худенькие плечи и слегка задрал подбородок.
– Вы зачем их сюда приволокли? – спросил он и, не дожидаясь объяснений, подошёл к вымокшим собакам.
Пока