Правила в исключениях. Записки репетитора по английскому языку. Кирилл Шатилов
40-х годов прошлого века можно было услышать даже по государственному радио, как муж в шутку говорит жене фразу типа When I made love to you for the first time… (Когда мы с тобой впервые занимались любовью…) И никто из слушателей (и даже слушательниц) не падал в обморок, поскольку в то время выражение «to make love» вовсе не означало «заниматься любовью» в нашем нынешнем понимании. Тогда это предполагало не более чем поцелуй украдкой или брошенный дамой платок в надежде, что молодой человек его подберет, и завяжется беседа.
Другой забавный пример – прилагательное «silly». Сегодня оно означает «глупый». А когда-то оно несло значение «благословенный». Если не верите мне, загляните в немецкий словарь: в немецком «selig» по-прежнему означает «блаженный, благословенный». В XV веке, когда большинство письменных произведений составляли тексты богословские, можно было встретить такую, например, фразу: Cely art thou, hooli virgyne marie. Сегодня её написали бы так:
Silly are you, Holy Virgin Mary
Понятно, что святую деву Марию едва ли кто-нибудь осмелился бы назвать «глупой». Поэтому мы должны перевести это предложение как «Благословенна ты, пресвятая дева Мария». Правда, вместо «silly» англичане теперь напишут «blessed» (благословенный).
Логичной ступенькой в эволюции «silly» стало восприятие его в значении «невинный» или даже «девственный». Взгляните на фразу, относящуюся к 1470 году:
Sely Scotland, that of helpe has gret neide
Здесь Шотландию тоже явно не называют «глупой». Шотландия того времени выступала в роли покоренной страны, где хозяйничали все, кому ни лень. Она никому не могла навредить, разве что взывала к помощи. Поэтому в современном английском эту же самую фразу я бы воспроизвел так:
Innocent Scotland that is in great need of help (Невинная Шотландия, крайне нуждающаяся в помощи)
Следующей ступенькой развития «silly» стало осознание того, что невинность достойна сострадания. Вероятно, именно поэтому Шекспир в 1591 году в своих «Двух господах из Вероны» написал:
…silly women and poor passengers
Буквально получается «глупые женщины и бедные пассажиры». Именно так могут прочитать это место современные англичане и американцы. И будут так же неправы, как мы, читая пушкинские «…он уважать себя заставил» и думая, что больной старик, действительно, заставил Онегина себя уважать (тогда как во времена Пушкина это выражение означало просто «умер»).
Ещё спустя некоторое время, в 1633 году, мы встречаем прилагательное «silly» в молитве к богу:
Thou onely art The mightie God, but I a sillie worm
На современном английском это могло бы прозвучать как:
Only you are the mighty God, but I am a silly worm
То есть, «Только ты и есть бог всемогущий, а я – слабый червь». В том смысле «слабый», что меня нужно пожалеть. Теперь вся цепочка развития одного-единственного прилагательного восстанавливается довольно отчетливо. От «благословенного» к «невинному», от «невинного» – к «бедному, достойному сострадания», он «бедного» – к «слабому», от «слабого» – к «глупому» (тем больше в наш век преклонения перед силой и умением врать и не знать таких слов, как «гордость» или «совесть»).
С течением