Собрание проповедей протоиерея Валентина Амфитеатрова. Отсутствует
наши душевные силы и направил их к благочестию[107].
2. Ниспосли нам, Господи, и Духа разума. Премудрость есть такое свойство, которое обнимает все душевные силы, а разум составляет одну из этих сил. Этой силой человек соображает, измеряет, сопоставляет, размышляет и рассуждает. Ум человека – великая сила; ею он воспринимает, понимает и дает убежище в своей душе всему тому, что есть истинного и святого в целом мире. Ум человека сдерживает беспорядочные, неуместные и несоответственные порывы сердца; ум человека налагает узду на наши желания и мечтания, удаляет от нас грезы и похотения, разоблачает всецело предметы, нас соблазняющие и увлекающие. Для этой-то силы, в нас живущей, Церковь испрашивает благодати Животворящего Св. Духа.
Ни одна сила так не страшна и не привлекательна в мире, как ум. Ум – сила покоряющая и созидающая. На войне не страшен порох и оружие, но страшен ум, направляющий их силу. Не слово сильно, на нас действующее, но тот разум, который словами заставил нас согласиться и покориться. Оттого умы в одних людях называются ангельскими, а в других людях – дьявольскими. Ангельские умы – это те, которые везде, во всем и всегда ищут небесного, святого, чистого, божественного; они ищут этого сокровища трудом и средствами, освященными и указанными законом Божиим. Умы же дьявольские стоят вне ведения Божия; их небо, их кумиры вмещаются в себе самих или же вмещены все на земле. Светлый христианский ум всегда стремится к свету, ум же дьявольский всегда пресмыкается внизу и ищет сумерек, тьмы… Наставь же нас, Господи, Духом истинным, ангельским разумом!
3. Ниспосли нам, Господи, и Духа страха Божия! Страх Божий – это высшее совершенство духа. Это есть благоговение. Это не то чувство, когда мы, сделав дурное дело, не знаем, как освободиться от строгости правды Божией. Под этим впечатлением человека преследует совесть, вспоминаются ему его беззакония; он просит помилования, но не чувствует в себе благодатного утешения. Этот страх удерживает человека от грубых и тяжких грехов, но не исправляет сердца. Это тот страх, в котором, как говорит св. Иоанн Богослов, есть мучение (1 Ин. 4.18). Страх же Божий есть бесконечная любовь к Господу. «Всегда ли свободен буду от грехов моих? Не впаду ли я в грех? Не стану ли хуже, чем есть?» – вот это чувство есть первое выражение страха Божия. Сознавать не временно, а постоянно в своей душе мир Божий, радость о Духе Святом и не терять их в самых страданиях – вот вторая степень этой добродетели.
Страх Божий имеет всю сладость любви; он составляет счастье, он есть в то же время и охрана, ут верждение счастья. Страх Божий – это страх Ангела, стоящего у престола всевышней Святости; страх Божий – это страх детей, страх перед нежно любящей матерью, в силу этой любви устрашающихся оскорбить ее. Страх Божий – это страх и вместе радость, сознание своего ничтожества и вместе полнота любви Божией, излитой в любящее сердце. О, Господи! Воздаждь ми радость спасения Твоего (Пс. 50. 14); да возвеселится сердце мое боятися имени Твоего
Ср. Молитва перед учением.