Контрольный выстрел. Николай Федорович Иванов
отступил, наверняка жалея, что смолчал перед лейтенантом о найденном пистолете.
– Ну? – потребовал Кручиня.
– Я как комсомолец…
– А я как бывший зэк сейчас вот этим ножичком, по примеру товарища лейтенанта…
С удовольствием повторил прием с разворотом, о котором почему-то не знали на зоне. Но разворот позволил увидеть и подходившую к ним женщину с санитарной сумкой. Врач оцепенела, рассмотрев нацеленный на парня нож, и Кручиня остановил прием.
– Извините, здравствуйте, – не спуская с ножа глаз, прошептала врачиха. Зачем-то принялась оправдываться: – Я в бригаду Прохоровой… Не подскажете, как пройти?
– Я вас прово… – подался под ее защиту Семка.
Да только где развернуться на узкой лесной тропинке трем человекам? Кручиня клешней загреб парня к себе, подставил нож к спине. Даже надавил слегка, чтобы беглец почувствовал острие через тонкую рубашку.
– Он бы рад вас проводить, но ему надо на пост, – улыбнулся невольному свидетелю Иван Павлович, покалывая ножом свидетеля явного. – А вам идти вон туда, – указал подбородком дорогу к бригаде.
– Но вы ничего не…
– Да вы что, – картинно возмутился Кручиня сомнениям врача. Даже вывел из укрытия и продемонстрировал нож: видите, ничего не прячем, все на виду. Правда, Семку при этом не отпустил, удерживая пальцем за ремень. – Это нам товарищ из Смерша порекомендовал в свободное время изучать приемы самообороны. А вы, если поторопитесь, сможете догнать бригадира. Она только что с товарищем лейтенантом пошла в том же направлении.
Врач на всякий случай несколько раз обернулась, прежде чем не скрылась за деревьями. «Ничего, все в порядке», – кивал и улыбался ей всякий раз Кручиня. А оставшись без свидетелей, развернул к себе парня и наставил нож уже в грудь.
Семка, затравленно глядя в налившиеся кровью глаза зэка, принялся выдергивать зацепившийся за пояс наган.
– Осторожнее, – успокоил его белогвардеец. – А то отстрелишь себе что-нибудь в штанах, потом хоть сто раз бегай смотреть на девок на речке…
Обретя наконец оружие, отпустил парня. Тот, почувствовав свободу, отбежал. Видя, что односельчанин не собирается его стрелять, что снова прячет оружие в противогаз, в недоумении прошептал:
– Но он же ваш. Именной… От самого Деникина!
Столько дней и ночей провести рядом с врагом и не распознать его… Конечно, он знал, что Иван Павлович сидел, все в поселке об этом ведали. Но что не исправился, что затаил злобу и оружие, которое готов повернуть против советской власти…
– А ты не знал, что чужая тайна – это яд? – зачем-то подмигнул белогвардеец. Но ему, Семену Чернухину, не надо подмигивать. Он все равно не допустит, чтобы на секретной стройке разгуливали с оружием враги мировой революции. – Живешь до тех пор, пока молчишь! И это уже кроме шуток.
Лицо зэка вновь на глазах, в одну секунду застыло в жесткую непроницаемую маску, и парень согласно закивал. Выручая, в небе