Лифшиц / Лосев / Loseff. Сборник памяти Льва Лосева. Отсутствует
лингвист-семиотик, поэт и прозаик, студент и преподаватель лесгафтовского института, бегавший стометровку за 10,7 секунды, йог, делавший 33 асаны, востоковед, религиовед, занимавшийся буддологией, тибетским ламаизмом, автор 50 популярных книг об Атлантиде, внеземном происхождении земных цивилизаций, искусственном интеллекте… Для Кондратова, пожалуй, играть было интереснее, чем жить. Когда Саша-Сэнди, родившийся, как и Лосев, в 1937-м, ушел из жизни в 1993-м, Леша посвятил ему пронзительно печальный и трогательно смешной мемуар «Homo ludens умер».
Я тоже восхищался Сашей Кондратовым, его талантливостью и бескорыстием и после отъезда Лосева в Америку заманил его в журнал «Аврора», где тогда работал. В «Авроре» Кондратов напечатал интереснейшие очерки о карате, йоге, китайской гимнастике цигун, он заразил меня страстью к нумерологии и познакомил журналистов «Авроры» с издателями-гидрометеорологами, с его подачи мы собрали в книгу «Онего сегодня и завтра» авроровские экологические очерки, где впервые подняли тему переброски северных рек на юг.
Совершенный образец Homo ludens, Александр Кондратов играл по своим правилам до конца. Он писал Лосеву, что вспомнил о своем казачьем происхождении и записался в петербургские казаки: «Если мои предки, люди темные, разгоняли в Питере “стюдентов и жидов”, то почему бы мне, казаку просвещенному, не разгонять черносотенцев…»
Что же до несочетаемости юмора и спорта, то это глупость несусветная. То и другое (как и любовь, и футбол, и поэзия) – это игра, а что интереснее ребенку, чем игра?! Так что вполне естественно, что в детском журнале «Костер» в отделе юмора и спорта, в отделе игры, работал великий выдумщик, человек добрейшей души Лев Лосев, как и его друг Иосиф Бродский, большой ценитель футбола, великой игры, объединяющей людей в человечество.
Как и Бродский, Лосев не отличался отменным физическим здоровьем, у него было больное сердце, он перенес несколько инфарктов.
Homo liber – Человек свободный
Проживший жизнь между игрой и смертью, Лосев прежде всего был Homo liber – человек свободный, как определяет в «Этике» этот вид человека Спиноза: «Свободный человек менее всего думает о смерти, а мудрость его основана на размышлении о жизни, а не о смерти».
Он отвергал ложь, которой была пропитана наша жизнь, требующая для ее адекватного описания эзопова языка. Недаром наш сокурсник Борис Спасский, десятый в истории шахмат чемпион мира, в телефонных разговорах из разных точек планеты, многозначительно похмыкав, предуведомлял собеседника: «Перехожу на Эзопа». Уехав в Америку и окончив аспирантуру Мичиганского университета, Лосев защитил диссертацию и написал книгу об эзоповом языке в советской литературе. Собственно, все мы были в той или иной степени эзопами, а Леша еще и эзоповедом.
Дом, именуемый глаголом «лгу»
В этом году исполняется полвека с той поры, как нас соединил университет, наш ЛГУ, о котором в своей неповторимой манере, где смешаны ерничание и нежность,