Мир, где нет тебя. Екатерина Риз
ты забыла?
– Я не забыла, Лана. Но… это было так давно. И вы оба были молоды и глупы. Я уверена, что сейчас ни ты, ни он подобных ошибок не совершили бы.
– Мама, я от него сбежала. Я сунула в сумку два платья и убежала отсюда.
– Лана, не преувеличивай. Ваня тебя любил.
– Себя он любил в первую очередь. И я больше чем уверена, что с годами мало, что изменилось. Но выяснять я не хочу.
– Но ты вернулась туда.
– Я не думала, что он до сих пор живёт с родителями! Да и выбора у меня нет.
– Интересно получается… Так значит, вы встретились?
Лана помолчала, усмиряя возмущение и предательское волнение в душе. Аккуратно выдохнула, надеясь, что мама не услышит.
– Он постучал в мою дверь. В первый же вечер. И ты бы видела его лицо, когда он понял, что это я. С такими лицами – убивают.
– Что значит: когда понял? Лана, он тебя не узнал?
Лана нахмурилась, рука невольно поднялась к лицу и коснулась щеки. А матери в ответ недовольно проговорила:
– Наверное, я сильно изменилась. Мне скоро тридцать.
Любовь Аркадьевна помолчала, затем чуть слышно кашлянула. Лана была уверена, что смех сдерживает. А момент был трагический, совсем не подходящий для смеха. И чтобы сменить тему, она спросила:
– Ты общаешься с его родителями? Ты никогда мне об этом не говорила.
– Лана, мы дружили много лет. И то, что у вас с Ваней произошло… это, конечно, наложило отпечаток, но просто разорвать многолетние отношения…
– Понятно, понятно. Ты просто мне не рассказывала.
– Не рассказывала, – созналась Любовь Аркадьевна. Но тут же добавила: – Хотя, рассказывать особо и нечего. Я никогда специально не расспрашивала их о Ване. У вас обоих новая жизнь, зачем мне знать?
– Знать что? Женат ли?
– И это тоже. Но, кажется, не женат. Он так и не женился, Лана.
Она даже зажмурилась.
– Я не хочу ничего об этом знать. Слышишь?
– А зря, – тоже вспылила Любовь Аркадьевна. – Тем более в нынешних обстоятельствах.
– Что значит: в нынешних обстоятельствах? – ахнула Лана. – Ты считаешь, что я к нему на поклон пойду?
– А если придётся, Лана? – куда мягче вопросила Любовь Аркадьевна. – Или гордость сильнее чувства самосохранения?
Этот разговор захотелось прекратить. Именно из-за чувства самосохранения она так спешно уехала из Москвы, сделала этот шаг, прекрасно понимая, что даёт мужу свободу, о которой он так мечтал. Но как она сама распорядится этой свободой, которая ей, по сути, и не нужна вовсе, не знала. Она не привыкла быть свободной, её целью была семья, и вот она снова развалилась. И даже не во второй раз. Семья – это ведь не штамп в паспорте, это ощущение своей нужности и необходимости, душевное тепло, улыбки родного человека. Всё это рушится уже далеко не в первый раз. Отец, мама, ушедшая юность, а потом замужество, одно, другое. Никто не мечтает о том, чтобы выходить замуж раз за разом. Все хотят семью и любви, одну на все