Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени. Грег Аннусек
загадкой.
Даже такая, казалось бы, примитивная личность, как Гитлер, оставалась загадкой для тех, кто работал с ним. Генерал Альфред Йодль, один из ключевых советников Гитлера, выразил мнение многих из окружения Гитлера, когда высказался на эту тему уже после войны. «До сегодняшнего дня, – писал Йодль в марте 1946 года, за семь месяцев до своей казни в Нюрнберге, – мне неизвестно, что он думал, или знал, или чего хотел». Примерно ту же мысль мы находим у Риббентропа: «Это была на редкость замкнутая личность. Хотя миллионы людей обожали Адольфа Гитлера, это был очень одинокий человек. Мне ни разу не удалось вызвать его на откровенность, как, впрочем, и другим. Я не знаю никого, кто был бы с ним близок – за исключением разве что Геринга».
«Обладая знанием безумца о том, как возбудить толпу, – писала Элизабет Вискерманн, автор пространного труда, в котором сравниваются оба диктатора, – Гитлер сочетал в себе присущее безумцу – либо сверхчеловеку – неумение нормально общаться с другими людьми. Он либо гипнотизировал их, либо пугал, либо то и другое одновременно».
Замкнутость Муссолини тоже не была ни для кого секретом. «Никто его не понимает, – писал фашист Фернандо Меццасома, пытаясь объяснить парадоксальную натуру дуче. – Он поочередно бывает то наивен, то проницателен, то жесток, то кроток, то мстителен, то милосерден, то велик, то мелочен. Это, пожалуй, самый сложный и противоречивый человек из тех, кого мне довелось знать. Объяснить его невозможно».
Как-то раз сам Чиано был вынужден признать: «Даже мне, кто, казалось бы, постоянно находится рядом с ним, подчас бывает трудно и порой невозможно, определить, что он на самом деле думает или чувствует». Итальянский диктатор честно признавался, что у него никогда не было близких друзей (причем в его глазах это было неоспоримой добродетелью). Возможно, он нарочно старался производить впечатление человека недоступного, замкнутого, будучи убежден в том, что великие люди не могут быть до конца поняты теми, кто интеллектуально ниже их.
Однако в отличие от закосневшего в своих убеждениях Гитлера, который на протяжении двух десятков лет с завидным постоянством воплощал в жизнь свои, пусть даже отталкивающие идеи, Муссолини был скорее подобен хамелеону и в зависимости от обстоятельств довольно легко менял мнение и союзников. Настоящий Муссолини, как полагает историк Денис Марк Смит, скрывался за чередой поз, ужимок и масок, многие из которых, однако, отражают реальные черты его личности. Эта частая смена точек зрения не обязательно означает некую интеллектуальную ущербность, а скорее, то, что идеи имели для него второстепенную значимость. Похоже, он тогда менял мнение, если оно соответствовало какой-то новой ситуации или помогало ему делать политическую карьеру.
Связь между Гитлером и Муссолини, которую оба называли не иначе как «дружба», это еще одна загадка, которую не могли разгадать даже те, что близко их знал. И хотя эти отношения с трудом поддаются объяснению, никто из тех, кто был