Дважды возрожденный. Виктор Борисович Мурич
нарушая договоренность, обращаюсь я. – Какое наказание?
– Он умрет, как умерли наши братья. Его замуруют живьем в ветви шахты. Он умрет от удушья.
Неучи. Они даже толком не представляют, как умерли их сородичи, а берутся судить нас.
– Зачем вам это? – во мне просыпается злость. – Вам что, от этого станет легче?
– На рассвете, – сказал гном, игнорируя мой вопрос.
Они взяли за поводья верблюдов и чинно двинулись в сторону Южных ворот.
– Я сейчас кончу эту мразь! – выругался я вскидывая оружие. Желание размазать гномов по стене стало непреодолимым. Вот так просто говорить, о том, что они замуруют человека под землей, и он умрет от удушья. Скоты!
Рука Стаса легла на ствол моего автомата, отводя в сторону от намеченной цели. Я пытаюсь вернуть оружие в прежнее положение, но куда мне тягаться по силе со Стасом.
– Не надо Витя, – его голос дрожит. – Не надо. Вы только себя этим погубите. Если ты выстрелишь, никому лучше не будет, – он запнулся. – Ты же сам знаешь, я виноват. Это все из-за меня. Я обложался.
Я покорно киваю головой соглашаясь. Стас прав. В данном случае мы бессильны. Попытка бунта только ухудшит наше и без того невеселое положение. Придется, видимо смириться…
– Ну что? – рявкнул с мотоцикла во весь голос Мотор. Его могучий бас возмущенным вихрем пронесся по Цитадели. – Его поведут, как быка на бойню, а мы будем смотреть? А может еще и шахту поможем за ним закупорить?
– Давайте … – начал Мичман.
Но мы так и не узнали, что же он хотел предложить.
– Штурм! – раздался истошный вопль Малыша с башни. – Штурм. Противник с юга.
– По местам! – голос Мичмана стал привычно командирским. – К бою!
Схема защиты была отработана в результате длительных, изнурительных тренировок. Мичман гонял нас до седьмого пота, приговаривая: «Трудно в учении, легко в бою».
Накаркал – вспоминаю я свою недавнюю мысль о том, что давно штурмов не было.
– В Башню! – орет Мотор, пробегая мимо гномов уже подошедших к воротам. Пулемет он тащит на плече как увесистую дубину. – В Башню! А то опять будете плакаться, что мы Договор нарушаем. И не высовывайтесь, пока все не закончится.
От его слов парочка испуганно дернулась, и ухватив покрепче поводья, засеменила к входу Башни.
– Тварей своих в дом не тащите. Это вам не хлев, – это уже Миша вмешался. Со своих двух с хвостиком метров роста невероятно худого тела он презрительно взирает на гномов. – А то дерьмо сами за ними убирать будете.
– Ну что, Витек? Повоюем? – хлопнул меня по плечу своей лапищей Стас. – Напоследок.
– Не дури, Стас! – прошу его, глядя на нездоровый огонек в глазах. – Никакого последка. До рассвета еще далеко. Мало ли чего…
Расположившись на стене за парапетом, проверяю оружие. Мимо меня пробегает Аня, и не останавливаясь, на бегу, бросает упаковку осколочных гранат для подствольника.
– Лови.
– Спасибо, – ловлю тяжелую картонную