.
получил возможность по целям дням не разлучаться с любимой палкой и усердно упражнялся в искусстве прямохождения. Азартно ковыляя то на двух, то на четырех, то на трех (подпираясь палкой), он в придачу наловчился выкапывать своим костылем вкусных мокриц и корешки.
Сородичи с презрением смотрели на выходки этого ненормального, но больше всего Слабака задевало пренебрежение одной очень миленькой самочки каштановой масти. Он попытался было продемонстрировать ей, как удобно при помощи палки добывать себе еду, но ему пришлось тут же улепетывать от нее со своим мокрицеуборочным комбайном в лапе.
Каштанка никак не желала понять, что ее удостоил вниманием изобретатель, новатор и гений. Ну ничего! Пусть на это уйдут годы и годы, но когда-нибудь Слабак докажет ей, что только он и никто другой – парень ее мечты!
3. О том, как Слабак наконец-то стал героем
И вот наступил вечер, когда стая так и не смогла отыскать подходящего дерева для ночевки. Впервые ей пришлось устраиваться на ночь прямо на земле – и, по мнению многих, это не лезло уже ни в какие ворота!
Вид Вожака, когда он укладывался среди высокой травы рядом с дежурной подругой, говорил о его чувствах яснее всяких слов: «Дожились, тигр меня задери! В мое время на каждую порядочную обезьяну было столько деревьев, сколько волос у меня на груди, а плодов на деревьях было столько, сколько у меня блох, и вот до чего мы докатились! До ночевок на голой земле! Все вырождается!»
Высказав все это одним-единственным пламенным взглядом, Вожак обнял покорную самку и захрапел так же зычно, как и тогда, когда стая спала в безопасности на высоких ветвях. А зря!
Едва его дрожащие подчиненные кое-как улеглись на траве (по краям самцы, самки с детенышами – в середине), как из темноты донесся угрожающий рык саблезубого тигра.
Тигр издалека услышал храп Вожака и принял его за рычание другого тигра, беспардонно вторгшегося на чужую охотничью территорию. Но, подойдя ближе, хищник с радостным удивлением обнаружил свою ошибку: никакого соперника не было, просто стая вкусных обезьян сдуру разлеглась прямо на земле.
Тигр радостно облизнулся и принялся не спеша выбирать себе ужин…
Как вдруг его ужин проснулся и поднял несусветный шум и гам.
Даже Вожак продрал глаза и принял участие в общем переполохе, с рычанием швыряя в тигра комьями земли. Самки, прижимая к себе детенышей, визжали, как визжат сейчас некоторые женщины при виде мыши, дети орали, самцы прыгали и кричали на тигра: «У-у! У-у! У-у-у!»
Тигру было абсолютно наплевать на этот обезьяний джаз-голл.
Облюбовав пухленькую аппетитную самочку, он не спеша направился к ней… Как вдруг случилось то, что никак не вписывалось в его представления об обезьянах.
Самый хиленький обезьяныш, на которого он даже не посмотрел, потому что смотреть там было решительно не на что, развязно подскочил к нему – подскочил на двух ногах, честное саблезубое! – и что было силы долбанул владыку саванны тяжеленной суковатой веткой по голове.
У