Белые волки. Вергилия Коулл
становясь самой собой – неприступной аристократкой. Забирала остальные свои вещи, вынимала из сумки пачку денег и оставляла ее в нише для пожертвований.
Впереди ждал целый день, полный хлопот, и ей надо было идти в приют, долго обсуждать с дежурным воспитателем список необходимых детям вещей, раздавать еду из свертка, а затем возвращаться домой, заниматься хозяйством, встречать вечером мужа и помнить о том, что ему требуется внимание и ласка. Ее визиты в темпл шли их отношениям только на пользу: мысленно еще находясь в тесной подземной комнатке, Ольга легче заводилась и в супружеской постели.
Оставалось только самое главное – попросить, – и уже в главном зале Ольга замирала у колонны, смотрела зачем-то в проем в потолке, откуда лился дневной свет, и исступленно шептала:
– Только не трогай Кристофа! Пожалуйста, возьми меня, только никогда не трогай его!
Она всегда просила лишь за младшего сына, по-женски веря, что дочь обладает достаточной силой, чтобы противостоять любой напасти.
За старшего сына Ольга не просила никогда, понимая, что эта просьба все равно не будет услышана.
Цирховия. Шестнадцать лет со дня затмения
После ночного дождя в летних душевых, приютившихся на краю школьного футбольного поля, все еще было сыро. Замок крайней кабинки, которую использовали для хранения хозяйственного инвентаря, сломался еще прошлой осенью, и ни у кого до сих пор не дошли руки его починить, поэтому дверь прилегала неплотно и успела слегка перекоситься из-за нагрузки на петли. Сбежав с уроков, Эльза и Северина спрятались в этой душевой, прикрыв створку за собой насколько это было возможно.
Они уселись на пластиковые баки с технической водой и поджали ноги повыше от влажных плиток пола, на которых осталась земля, намытая непогодой в щель под дверью.
– Мне кажется, ведьма заметила нас, – сообщила Эльза, поудобнее устраиваясь на холодной поверхности.
Северина, которая в свое время и придумала это прозвище, сразу поняла, что речь идет о директоре школы. Она и сама краем глаза успела заметить темный силуэт в окне, хоть и предпочла думать, что ей показалось.
– Ну и что? – пожала она плечами и вынула из кармана юбки пачку сигарет с зажигалкой. – Думаешь, ведьма побежит сюда за нами из своего ведьминского гнезда под крышей? Да она лишний раз оттуда нос не высовывает! А когда выходит, то вечно морщится, словно все вокруг ей противны.
Вынув сигарету, Северина подкурила и передала пачку Эльзе.
– Может и побежать, – опасливо заметила та, наклоняя голову к огню. – Она вечно ко мне придирается. И к Крису. Чуть что – родителям гневные послания строчит.
– И сильно влетает? – с сочувствием вздохнула подруга.
Эльза выпустила длинную струйку дыма. Они с Севериной любили сидеть тут вдвоем, курить и жаловаться друг другу на жизнь. Это было их тайное убежище, единственное место для задушевных бесед, которые так нужны, когда больше никто в мире,