Я, Мона Лиза. Джинн Калогридис
Лоренцо бывал безумно упрям, придавал чрезмерное значение внешнему виду, проявлял холодный расчет, если дело касалось политики, и даже становился диктатором, если речь шла о том, как Джулиано должен себя вести и с кем ему следует водить дружбу. В то же время он мог быть необыкновенно щедрым, снисходительным и чутким к желаниям младшего брата. Хотя Джулиано никогда не стремился к власти, Лоренцо непременно делился с ним своими соображениями по поводу любого политического события. Не вызывало сомнения, что Лоренцо глубоко любил брата и с радостью разделил бы с ним власть над городом, если бы Джулиано когда-нибудь проявил хоть какой-то интерес.
Лоренцо тяжело пережил потерю отца и был вынужден наследовать его власть в совсем юном возрасте. Правда, у него был талант повелевать другими, но Джулиано видел, что властолюбие забирает у брата силы. Спустя девять лет сказалось напряжение. На лбу появились морщины, под глазами пролегли тени.
Отчасти Лоренцо наслаждался властью и влиянием, которое не переставало расти, ведь у банка Медичи теперь были филиалы в Риме, Брюгге, в большинстве крупных городов Европы. С другой стороны, его часто утомляли требования играть роль великого учителя и всеобщего наставника. Временами он жаловался: «Ну хоть бы один горожанин женился, не прося моего благословения». Он не преувеличивал. Взять хотя бы последнюю неделю – из сельской Тосканы пришло письмо от прихожан местной церкви с нижайшей просьбой дать им совет: отцы церкви решили заказать статую одного святого, теперь два скульптора добивались этого заказа. Не соблаговолит ли Великий Лоренцо высказать свое мнение? Подобные послания каждый день приходили пачками; Лоренцо вставал затемно и отвечал на каждое собственноручно. Он заботился о Флоренции, как о капризном дитяти, и каждую минуту посвящал тому, чтобы упрочить ее процветание в интересах семейства Медичи.
Но он прекрасно понимал, что любили не его самого, а благие дела, которые он мог совершить. Только Джулиано искренне обожал собственного брата, принимая его таким, каков он был. Только Джулиано старался отвлечь Лоренцо от дел; только Джулиано мог его рассмешить. За это Лоренцо любил его безоглядно.
Этой вот безоглядной любви Джулиано и опасался.
Сейчас, глядя на задумавшегося брата, Джулиано расправил плечи и прокашлялся.
– Я уезжаю в Рим, – объявил он довольно громко.
Лоренцо взглянул на него, вскинув брови, но сам даже не шевельнулся.
– Развлечься или по делу, о котором я не знаю?
– Я еду с женщиной.
Лоренцо вздохнул и перестал хмуриться.
– Тогда повеселись как следует и вспоминай, как я здесь страдаю.
– Я еду с мадонной Анной, – сказал Джулиано.
Лоренцо резко вскинул голову.
– Ты шутишь, – произнес он своим обычным голосом, но, вглядевшись повнимательнее в Джулиано, изменился в лице. – Наверняка ты шутишь. – Его голос упал до шепота. – Это глупо… Джулиано, она из хорошей семьи. Кроме того, она ведь замужем.
Джулиано