Семь легенд мира. Оксана Демченко
дабби и привычно проследил удивление. – Многие сперва брови поднимают и недоумевают. Так сложилось… Ей десять лет, с моим караваном ходит с неполных шести. Сама прибилась. Пришла и нахально пропищала, что требует места и работы. Я бы прогнал, но было хорошо видно, что идти ей некуда. Если бы оказалась зрячая, все равно бы отказал, пусть ищет другое место, поспокойнее. А так – не смог.
– Ты тоже не сильно похож на своего деда, – рассмеялся Тоэль. – Он был практичнее, дал бы убогой денежку и, пожалуй, от большой доброты пристроил в хорошем доме, где поспокойней.
– О, я практичен, достойный гость, – весело возразил Амир. – Только не сразу это осознал. Мира – лучшая в уходе за любым скотом. Да и при раненых она незаменима. Я иногда сомневаюсь в ее слепоте. Девочка отменно ориентируется и даже помнит пути каравана. Если жеребенка можно вылечить, то только ее руками. Мира! Что скажешь о малыше?
Она подошла, по-прежнему не поднимая головы. Хромоногий доверчиво топал следом, жалобно вздыхая лекарке в затылок. Тоненькая, с выгоревшими до белизны волосами северянки и бронзовой кожей, прокаленной солнцем за годы пути. Уверенно потянулась к шее вороного Актама, прощупала неприметный старый шрам. Тронула плечо солового, подошедшего к ней пожаловаться на жизнь. Подняла, наконец, голову. Улыбнулась приветливо. Тоэль увидел ее лицо. Совсем детское, очень узкое и худое, с довольно темными бровями и жуткой пустотой сухих провалов навсегда закрытых, ввалившихся и сросшихся век на месте глаз.
– Хороший жеребенок. У него большое сердце, правильное сложение, славная порода и душа победителя, – уверенно сообщила девочка. – Должен вырасти удивительный скакун. Только за копытами всю его жизнь надо очень бережно следить. Постоянное лечение. И с нагрузками первое время поосторожнее.
Тоэлю сперва показалась забавной ее решительность. Сказала не «может вырасти» – а «должен». Очень по-взрослому сказала. Даже – слишком. Как будто ошибаться она не способна. И, смешное дело, – он поверил.
– Что, будет бегать? – удивился бывший Кэбир вслух. – Я его отспорил у рода Иттэ-Орт. Хотели на мясо пустить, сочли безнадежным. Но мой Актам был сильно против. И я сделал эту глупость, выкупил его. Наглые лошадники обобрали меня до последней монеты, такая у нас странная дружба. Тащу третий месяц малыша в поводу и думаю: зачем? Амир, если я подарю коня девочке, это не помешает ей? Корм стоит денег, и малыш медлителен, требует внимания и лечения. К тому же капризен, у них весь род с характером. Его хозяева растят жеребят в семье. Они не табунные, привыкли к ласке и вниманию.
– Мира вечно возится с теми животинами, что требуют внимания. А в большом караване таких неизбежно найдется хоть пара. Я плачу ей достаточно, чтобы прокормить коня, если общее для всех прочих питание этому гурману не по вкусу.
– Мира, ты его возьмешь?
– Господин шутит, – рассмеялась слепая. – Жеребенок и теперь стоит половины каравана. Он способен выиграть большую амги-байгу ста племен.