Мышеловка для кошки. Валерия Вербинина
улыбка то и дело пробегала по его губам. На всякий случай Веничка посмотрел туда, куда был устремлен взор неизвестного, но не увидел там ничего, кроме медленно темнеющего неба и облаков.
– Не правда ли, это чудесно? – внезапно спросил незнакомец, указывая на облака. – И это тоже, – добавил он, указывая на отражение облаков в воде.
Веничка пробормотал что-то неразборчивое и поспешил удалиться. Ему было ясно, что незнакомец – сумасшедший, если стоит на мосту столько времени, чтобы глазеть на облака.
Будь Веничка честолюбив, он бы не преминул когда-нибудь вставить в свои мемуары главу «Как месье Клод Дебюсси[3] задумал написать ноктюрн «Облака». Будь Веничка очень честолюбив, глава сия называлась бы так: «Как я подал моему другу Клоду Дебюсси идею написать ноктюрн «Облака». Но именно честолюбие было качеством, которое у Венички отсутствовало напрочь, и он удалился с моста, так никогда и не узнав, с кем именно разговаривал.
Он дошел до Королевского моста, что недалеко от Лувра, и в нерешительности остановился. Тут на въезде в мост стоял уже не один полицейский, а двое, и оба (как показалось Веничке) довольно злобно уставились на него. Решив не искушать судьбу, молодой человек побрел дальше, но на следующем мосту история повторилась, и Веничка решил, что ему надо удалиться от центра города, чтобы привести свое намерение в исполнение.
Он миновал заодно и металлический мост Искусств, приведший его в трепет некоторым сходством с Эйфелевой башней, и оказался возле Нового моста, который, как известно каждому, на самом деле самый старый в Париже. Возле моста стояла черная статуя короля Генриха верхом на черном же коне. На ногах короля были шпоры, на боку висела шпага, рукой он придерживал уздечку. На плече Генриха сидел маленький парижский голубь – настоящий гаврош среди голубей, сорванец с почти вчистую оборванным хвостом. Он шевельнулся, устраиваясь поудобнее, покосился на редких пешеходов, которые пересекали мост, и заметил юношу без шляпы, который появился со стороны Луврской набережной. Голубь очень внимательно следил за тем, как тот, пугливо озираясь по сторонам, забрался на мост.
Убедившись, что никто вроде бы не обращает на него внимания, Веничка оперся о парапет и попытался принять вид обычного прохожего, которому для чего-то понадобилось остановиться на Новом мосту именно в этом месте именно в это время. Про себя, впрочем, он уже прикидывал последовательность своих действий. «Перепрыгнуть не получится – значит, надо подождать, когда пройдут те двое господ, вскочить на парапет и броситься вниз». С некоторой гордостью Веничка отметил, что его сердце бьется ровно, как обычно, хотя сам он, несмотря на не самый жаркий вечер, весь вспотел.
В следующее мгновение его сердце сделало настоящий кульбит, потому что бронзовый конь встряхнул головой, переступил на месте и недовольно заржал. Король Генрих поднял руку, пригладил усы, повернул голову и милостиво улыбнулся.
– Так что, сударь, – спросил он, – вы наконец будете прыгать или нет?
Глава