Армянские легенды. Народное творчество
радости, и просил он Григория крестить его, и его семью, и все его царство.
А на том месте, где зияла на берегу Аракса страшная яма построили церковь. И дали ей название Хоб-Вираб.
Так закончил свой рассказ отшельник.
– Никогда не забывайте этого, дети, – вымолвил он. – Нет такого чуда, которого не сотворил бы Бог, если вы имеете веру. А теперь я выведу вас на тропинку, по которой ближе всего дойти до крепости. И постарайтесь впредь не ходить сюда зря, чтобы не мешать мне в моих молитвах.
– Благослови нас, святой человек, – попросил Тигран.
Отшельник благословил детей, и сказал:
– Ты, мальчик, растешь в крепости. Если Бог не судит иначе – тебе быть воином. Запомни, если в страну придут враги христианской веры – война с ними угодна Богу. А ты, девочка, почаще молись святой Рипсиме, которую два великих царя звали замуж, а она отказала обоим потому, что была верна христианской вере. А теперь поспешите, потому, что становится поздно, и, как я вижу, наступают неподходящие времена для того, чтобы малые дети гуляли вдали от дома.
Дети не поняли последних слов отшельника, но поспешили вниз по указанной им тропинке, видя, что уже смеркается. Тропинка спускалась круто, но довольно быстро вывела их к крепости.
Когда дети подбежали к воротам, опустилась темнота. Стражник уже вышел запирать ворота, и дети побоялись, что он рассердится и прибьет их. Но стражник только крикнул им, чтобы входили поскорей, и тут же загремел засовами. Не стали ругать детей и дома, словно никому не было и дела до того, что они вернулись затемно.
Что-то непонятное творилось в крепости.
Как обычно вился дымок над очагами во внутренних двориках: женщины пекли к ужину ячменные лепешки и жарили баранину. Но не было слышно веселых возгласов, с которыми хозяйки заходят друг к дружке за стручком перца или щепоткой соли, да уж заодно и останавливаются в дверях перемыть кости соседям. Мужчины не распивали неторопливо молодое домашнее вино. Кажется, даже малыши играли тихо, чуя неладное от взрослых.
Тигран и Манушак прожили на свете так мало, что все это было им незнакомо. Человек, поживший дольше, сразу понял бы, что в крепость вошла тревога. Неслышной поступью прошла тревога по улочкам – и там, где она проходила замирал смех и гасли улыбки.
А в доме бдешха Быка шел военный совет.
Двое разведчиков – молодых воинов с бесшумными ногами и зорким глазом, способных пробраться по крутым и неприметным козьим тропкам, держали речь перед князем и сотниками.
Хмуро было лицо князя, озабочены сотники.
– Пользуясь темнотою, мы подкрались совсем близко к дороге и услышали персидскую речь, – говорил старший из разведчиков. – Но и без этого было ясно, что идут персы. Персидские шлемы были у них, персидские щиты и персидские мечи. Ночь не позволила перечесть людей, но мы насчитали дюжину боевых слонов. Велик был и обоз, что тащился за войском. Есть у них с собою длинные лестницы и камнеметные машины.
– Поклонники Ормузда и Митры вновь несут на своих копьях