О старых людях, о том, что проходит мимо. Луи Куперус
говорю это не для того, чтобы обидеть тебя, милый мальчик. Я, наверное, сурова, но говорю правду, как положено. Кто в нашей семье говорит правду, как положено?
– Вы, тетушка, только вы!
– Да, только я! – воскликнула Стефания, и в знак согласия птички еще громче защебетали в своих клеточках. – Элли, не уходите, посидите еще немного. Я так рада, что вы пришли. Элли, позвони в колокольчик, Клаартье принесет тогда сливовую наливку; я делаю ее по рецепту Анны, бабушкиной служанки, а она ее делает, как положено.
– Тетушка, простите, нам правда надо еще многое успеть.
– Не спешите, всего по одной сливе! – настаивала Стефания, и птички вместе с ней. – А то тетушка подумает, что вы обиделись, оттого что тетушка сказала правду…
Служанка принесла сливовую наливку с цельными ягодами, после первой же рюмочки тетушка подобрела, и даже когда Лот спросил поверх птичьего гама:
– Тетушка, а вы сами никогда не бывали истеричной? Стефания ответила:
– Истеричной? Нет, никогда! Грешницей – была, да, я грешна, как все люди. Но истеричной, как дядя Антон, тетя Тереза и… твоя сестра Отилия… я не была никогда!
И птички подтвердили ее слова.
– Но вы же были когда-то влюблены, тетушка. Поведайте мне, пожалуйста, о вашем романе, и я напишу о нем отличную книгу.
– Ты и так слишком много рассказал о нашей семье в своих греховных книжках, тетушка не станет тебе ничего рассказывать, даже если влюблялась сорок раз. Постыдись! Напиши добродетельную книгу – утешение для души, но не вкапывайся в чужие грехи, какими бы красивыми словами ты их потом ни описывал.
– Значит, вам все-таки нравятся слова в моих книгах.
– Мне ничего не нравится в твоих книгах, то, что ты пишешь, – это святотатство! Элли, вы правда собрались уходить? Но ведь не оттого, что я осуждаю книги Лота? Правда? Тогда давайте еще по одной сливе… Обязательно возьми рецепт у Анны. Ну хорошо, дети, до свидания! И подумайте, что вы хотите получить от тетушки в подарок. Скажите сами, что пожелаете, то тетушка вам и подарит, как положено!
Птички согласились со словами Стефании, и пока Элли с Лотом прощались, их щебет весело провожал их до двери.
VI
– Уф! – сказал Лот, выйдя на улицу, и заткнул уши, оглохшие от щебета птичек. – Больше никаких дядюшек и тетушек, я не пойду ни к дяде Харольду, ни к д’Эрбурам! Бабушка, будущий дедушка, дядя, тетя и выживший из ума домашний врач – хватит старичья! Из старшего поколения я сегодня больше никого не перенесу, даже дядю Харольда, хоть он и очень хороший. Столько стариков, в один день, они на меня давят, от них тяжело дышать… Давай прогуляемся, если ты не устала. Погода отличная, ветерок такой свежий, дождя уже не будет… Поехали в дюны! Вон как раз идет паровой трамвай, доедем до Белого моста, и оттуда уже близко… поехали!
Они доехали до Белого моста и быстро дошли до дюн, там сели на песок, обдуваемые бризом.
– Я так не хочу стариться, – сказал Лот. – Элли, ведь это ужасно – с каждым днем становиться