Миссия Шута. Робин Хобб
и нашим пони. Баррич, размышлял я, заставил бы меня расседлать свою лошадь, не обращая внимания на мое настроение. Ну, я не Баррич. Интересно, как он воспитывает Неттл, Чивэла и Нима, подумал я и пожалел, что не спросил у Чейда имена остальных детей. К тому времени, когда лошади были приведены в порядок, я пожалел о визите старого наставника. Слишком много воспоминаний он разбередил. Я решительно выбросил их из головы. Кости пятнадцатилетней давности, как сказал бы мне волк. Я коснулся разума зверя. Нед плеснул себе в лицо водой и с таким шумом углубился в лес, что распугал всю дичь. Я вздохнул и вернулся в хижину.
Старлинг успела разложить содержимое седельных сумок на столе. Сапоги она бросила у порога; плащ валялся на стуле. Закипел чайник. Она стояла на стуле возле шкафа. Когда я вошел, Старлинг протянула мне маленький глиняный кувшин.
– Этот чай еще не выдохся? – спросила она. – Пахнет он как-то странно.
– Меня вполне устраивает, – проворчал я. – Слезай. – Я взял ее за талию и легко снял со стула, хотя старый шрам тут же напомнил о себе. – Посиди, я заварю чай. Расскажи о празднике.
И она стала рассказывать, а я пока выставлял на стол чашки, нарезал последний каравай хлеба и ставил на огонь рагу из зайца. Ее истории об Оленьем замке были такими родными и знакомыми: она поведала мне об удачных или провальных выступлениях менестрелей, посплетничала о лордах и леди, которых мне никогда не доводилось встречать, описала угощение на приемах. Старлинг всегда отличалась остроумием, и я много смеялся, хотя иногда ощущал уколы ревности, которую пробудил во мне Чейд. Вероятно, мое отношение изменилось, поскольку он говорил о людях, которых я хорошо знал и любил. Я тосковал не по замку, а по своему детству и друзьям. Впрочем, тут мне ничего не грозило: вернуться я не мог. Лишь немногие знали, что я жив, и я сам не хотел менять такое положение вещей.
– Иногда от твоих историй у меня сжимается сердце и мне хочется вернуться в Олений замок. Но этот мир закрыт для меня.
Старлинг нахмурилась:
– Не возьму в толк почему.
Я рассмеялся:
– Неужели ты не понимаешь, что многие будут удивлены, когда увидят меня живым?
Она склонила голову набок и посмотрела мне в глаза:
– Сомневаюсь, что даже твои друзья сумеют тебя узнать. Большинство помнит тебя юношей. Сломанный нос, шрам, седина сильно изменили тебя. К тому же раньше ты одевался как сын принца; теперь ты носишь крестьянскую одежду. Раньше ты двигался с грацией воина, а теперь, особенно утром или в холодные дни, ты похож на старика. – Она сокрушенно покачала головой и добавила: – Ты не следишь за своей внешностью, да и годы обошлись с тобой жестоко. Ты вполне можешь добавить пять или даже десять лет к своему возрасту, и никто не усомнится в твоих словах.
Столь жесткая оценка, прозвучавшая из уст любовницы, задела меня.
– Ну спасибо на добром слове, – сухо ответил я.
Чтобы не смотреть ей в глаза, я встал снять чайник с огня.
Старлинг неправильно истолковала мои слова.
– Да. А если добавить, что люди видят то, что ожидают, и никто не предполагает, что ты жив… Думаю, ты вполне можешь рискнуть.