Казусы частного сыска. Марина Серова
с тетушкой, предупредила ее, что отсутствовать буду несколько дней, чтоб не волновалась. (Мне иногда даже смешно становится, когда подумаю, что кто-то там может за меня волноваться. Это за меня-то?)
Совсем уже было распрощавшись, в дверях я вдруг почувствовала дивный запах свежесваренного кофе.
– Хочешь попить со мной кофе? – предложила тетя Мила, заметив появившееся на моем лице блаженное выражение – для меня на этом свете нет ничего соблазнительнее, чем чашечка хорошего и грамотно сваренного кофе.
– Хочу!
Пусть Кошкин подождет минут десять. Никуда он не денется. Маловероятно, чтобы на него за это время снова кто-нибудь напал.
Я вышла из своего подъезда, пересекла двор и приближалась к кошкинскому «Ситроену». Сам его хозяин, явно в сильном беспокойстве, стоял рядом. Издали можно было предположить, что Александр Александрович приплясывает – это он так нервничал. Дрыгался, как марионетка в руках пьяного кукловода. Наверное, заждался меня.
Несмотря на то что я почти вплотную подошла к нему, Кошкин упорно отказывался меня узнавать. Я самодовольно улыбнулась: ах, хорошо, не потеряла я еще своих навыков.
Снова на секунду на меня накатили воспоминания о годах службы в отряде «Сигма». Почти с первых дней моего пребывания там сослуживцы дали мне прозвище, которое с тех самых пор для очень ограниченного круга людей, посвященных в тонкости моей биографии, стало моим вторым именем – Хамелеон. В этом я была лучшей. Да, был там еще один парень… Виктором звали. Вот он мог бы, пожалуй, составить мне конкуренцию – у него тоже неплохо получалось.
Да, искусство маскировки я постигла в совершенстве. Грим, перемена походки, одежда и так далее…
Постепенно смена облика стала необходимой деталью в работе – я становилась практически неуязвима. Как вычислить человека, который постоянно меняет свое обличье?
Вот и сейчас – немного косметики, совсем чуть-чуть специального грима, ярко-рыжий парик, другая одежда – очень короткая юбка и прозрачная кофточка под джинсовой курткой, – и перед вами уже не Евгения Максимовна Охотникова двадцати семи лет от роду, а просто Женечка. Первокурсница. Ну, может быть, второкурсница.
– Заждались, Александр Александрович? – Мой голос теперь стал тоньше.
Кошкин вздрогнул и, обернувшись, посмотрел на меня широко распахнутыми глазами. Он никак не ожидал подобного вопроса от проходящей мимо незнакомой молоденькой девушки.
– Вам чего, красавица? – хмуро спросил он, разглядывая меня с ног до головы. – Мы знакомы, что ли?
– Знакомы, – ответила я своим обычным голосом.
Кошкин снова вздрогнул и впился глазами в мое лицо.
– Ты… это… того?.. – вопросительно промычал он что-то невнятное.
– Да я, я, – успокоила я его, – переоделась только. И подкрасилась. И парик вот… – Я повертелась перед ним, позволив рассмотреть себя со всех сторон. – Хорошо получилось?
– Н-да, – только и смог выговорить Кошкин, – по одному голосу и узнал… Ты где так научилась?
– Там