Серебряный бумеранг. Андрей Бондаренко
бутылку первоклассного шотландского виски (год назад два немецких эсминца привели в порт Лонгьира английское торговое судно), фарфоровое блюдечко, наполненное кусочками голубоватого льда…
Не жизнь, а спелая и сладкая малина. Живи и радуйся. Чего тебе ещё не хватает, хороняка, для полного счастья?
Как – чего не хватает?
Её, естественно, и не хватает.
Женской горячей ласки…
Женщины в Лонгьире, конечно же, были.
Самые разные женщины, и нормального поведения, и слегка облегчённого. Да вот не настроен был Денис изменять любимой жене Татьяне.
Не настроен, и всё тут…
Хотя, если совсем по-честному, то во сне изменил, всё же, несколько раз, грешен. Но только во сне…. С белокурой докторшей и изменил, которая объявилась в городке где-то с месяц назад – сразу после 23-го февраля, ежегодного праздника победоносной Красной Армии.
Симпатичная такая докторша по имени Анхен, с многоговорящей знающему человеку фамилией – Мюллер. Миниатюрная, улыбчивая, со стройными и полными ногами – аппетитными до полной невозможности.
Анхен даже немного походила на Таню: только ростом чуть пониже, да у Татьяны светлые волосы были прямыми, а у этой молоденькой немки кучерявились – будто она их каждую ночь завивала на водяные бигуди…
А ещё следует заметить, что и Денис докторше определённо нравился. При случайных встречах улыбалась ему Анхен широко и призывно, даже подмигивала недвусмысленно, когда никто не смотрел в их сторону.
Один раз она даже пришла к нему в гостиницу.
Хорошо ещё, что Денис докторшу случайно увидел в окошке, сразу затаился, спрятался за дверным косяком. Девушка тихонько постучалась в дверь, подождала с минутку, ещё раз постучалась.
– Откройте, дорогой сеньор Оскар! – попросила негромко, но очень настойчиво. – Мне надо вам показать одну вещицу…. Очень интересную для вас вещицу! Откройте, я же знаю, что вы дома! Вот уже никогда не думала, что испанские мужчины – такие законченные трусы!
Ну, и ещё добавила пару слов, позабористей да пообидней.
Стыдно Денису было это выслушивать (хоть и не был он испанцем), но сдержался, уши пальцами заткнул, глаза зажмурил, дверь так и не открыл…
Наступила самая настоящая весна, с цветных низеньких крыш уже вовсю капало, по узким улочкам городка журчали крохотные звонкие ручейки.
Денис – в весьма грустном расположении духа – медленно шёл к Офицерскому клубу, ловко перепрыгивая через многочисленные лужи. Только что он вернул фермеру своих ездовых собак: снег начал активно таять, на собаках уже не поездишь. Привязался Денис к этим лохматым псам за долгую полярную зиму: столько вместе прошли трудных дорог, столько он рассказал всего своим четвероногим друзьям – за время долгих совместных ночёвок у жарких северных костров…
С людьми-то было не поговорить толком, только вот собаки и оставались, теперь и их не стало…. Были ещё, конечно, олени, они