Библиотека. Дмитрий Сафонов
наступило. Слышимость в старой "хрущевке" была такая, что Оскар мог разобрать слова песенки, которую мурлыкал себе под нос сосед слева, бреясь по утрам. Пинту не нужно было искать пульт телевизора, чтобы узнать, что идет по НТВ, – соседи справа отдавали предпочтение исключительно этому каналу. Он мог с точностью до секунды предсказать время наступления оргазма у молодой супружеской пары, живущей над ним. Ну, а сам он старался все делать тихо – лишь бы не докучать лишний раз Майе. Майя Токарева, очаровательная девушка девятнадцати лет, жила этажом ниже. Она рано лишилась родителей из-за какого-то болвана, севшего за руль своего "КАМАЗа", будучи смертельно пьяным. "Смертельно" – в этом слове слышалась горькая ирония.
Она собиралась поступать в университет. На филологический. Что ж, удачи тебе, Майя!
Пинт взъерошил волосы и тихонько пошел на кухню, чтобы поставить чайник. От множества выкуренных сигарет было горько во рту и щипало язык.
В шесть утра еще одна заядлая курильщица, математическая дива Марина Дроздова, надела спортивный костюм и кроссовки и вышла на пробежку. Она думала, что регулярные физические упражнения помогут ей преодолеть пагубное влечение к табаку.
В общежитие она не вернулась. И, если бы в шесть часов восемнадцать минут утра Оскар Пинт открыл тетрадь, он бы увидел, как "двойка" постепенно превращается в "тройку". Но все равно бы ничего не понял.
Юля проснулась в тот момент, когда высокий ординатор, стоя посередине пустой столовой со спущенными белыми форменными штанами, протянул к ней руку и прохрипел:
– Отдай часы! Они мои!
Юля очень удивилась. Она пыталась застегнуть лифчик, но сделать это, не снимая такую же белую форменную рубашку, было нелегко. Они всегда должны были оставаться на посту – вот в чем дело. Они всегда дежурили вместе, и так ни разу и не разделись до конца.
Юля бросилась к двери, но, как это бывает во сне, двигалась очень медленно, словно плыла в густом апельсиновом киселе. На пути возникло ведро с грязной половой тряпкой – в обязанности сестры входило мыть полы в столовой: должность санитарки хоть и была предусмотрена по штату, но ее занимал кто-то из детей начальников, которому нужно было "положить" трудовую книжку; поэтому столовую по ночам мыли дежурные сестры. А какие могут быть возражения: не хочешь – увольняйся!
Ведро с ужасающей быстротой увеличивалось в размерах. Юля пробовала его обойти, но ведро, словно живое существо, послушное воле высокого ординатора, преградило ей путь.
– Отдай часы! – услышала она хрипение за спиной.
Хрипение приближалось, становилось все громче и громче; постепенно оно перешло в громовой раскатистый храп. Юля вздрогнула и… проснулась.
Она села на кровати. Храп доносился со стороны двери. Простецкий, очень громкий и незатейливый: без всяких свистов и придыханий.
Он начинался как-то исподволь, почти нежным "пиано", затем неуклонно нарастал, будто повинуясь "крещендо", записанному в невидимых нотах, достигал "фортиссимо" и далее следовало расслабленное, убаюкивающее