На полынных полях. Борис Баделин

      Предисловие

      В Центральном разведывательном управлении США работали весьма эффективные специалисты. В Комитете государственной безопасности СССР люди тоже – не щи лаптем хлебали…

      Вот на этом правда повествования заканчивается, а дальше – полный произвол автора и его выдумки на темы известных и неизвестных, реальных и нереальных событий. Любые совпадения – случайны!

      …Великие пакости, которые устраивали друг другу две могучих спецслужбы, иногда были истинными шедеврами мрачного человеческого интеллекта, как по замыслу, так и по исполнению.

      Игра шла по всему миру, и в этой игре для обеих сторон не было этически или юридически непригодных средств. Да и вообще – для тайных войн никто и никогда не устанавливал законов и правил, и никто не подписывал никаких конвенций.

      Однажды интересы противоборствующих мировых держав столкнулись в Афганистане.

      Одни пришли туда с бескорыстной помощью в строительстве социализма, а другие столь же бескорыстно предлагали афганцам истинную западную демократию.

      Афганским же пастухам было одинаково наплевать как на социализм шурави, так и на демократические ценности янки. Они были далеки от всей этой глупости и жили сообразно своим древним законам и обычаям.

      Но на беду афганцев, в их долинах испокон веков рос особенный мак.

      В древние времена причастные тайнам дервиши употребляли загустевший сок этого мака, чтобы ходить в тонкий мир, говорить там с духами предков и передавать живым их волю.

      В новое время люди, почему-то объявившие себя цивилизованными, стали превращать маковый сок в глобальный стратегический продукт – героин, который в их ценностях поставлен в самый высокий и кровавый ряд вместе с золотом и нефтью.

      И одного этого уже достаточно, чтобы Афганистан был обречён на бессмысленную для живущих здесь людей войну. Их держат в темноте и нищете, между их племенами и кланами искусно подогреваются распри, а их государству не дозволяют иметь устойчивой власти, способной взять под контроль, а тем более – остановить производство героина…

      Мы из Афганистана ушли.

      К этому времени воспетый в гимне «союз нерушимый республик свободных» был уже на грани развала, а в его столице всё больше нарастала болезненная эйфория политических перемен.

      На телевизионных экранах с утра до поздней ночи состязались в словоблудии демократически избранные депутаты. У трибуны Верховного Совета всегда стояла вереница жаждущих слова ораторов, и порой было даже заметно, как они нервничали и приплясывали от нетерпения, словно в очереди по известной нужде.

      Самовлюблённые болтуны и циничные аферисты яростно ниспровергали всё, что обыкновенным людям до сих пор казалось, если уж не святым – то хотя бы незыблемым. Честные и разумные голоса безнадёжно тонули в истерическом хоре разномастных обличителей и ниспровергателей.

      Старые газеты, которые раньше жили на приличном содержании у коммунистической партии и ходили в строго застёгнутом идеологическом платье, теперь фривольно распускали пуговицы, поддёргивали подолы, подмигивали и кокетничали направо и налево, чтобы не умереть от безденежья.

      Только что рождённая, новая, и будто бы независимая, пресса – та сразу одевалась в пёстрые, откровенно блядские наряды, и даже не скрывала, что за деньги готова на всё.

      Народ традиционно безмолвствовал…

      И вот – свершилось: в пылу перестройки подломили опорные конструкции, и самое большое государство планеты развалилось.

      В столице объявился новый Сусанин. Он, пьяный, взобрался на танк, широким – на полгоризонта – взмахом руки указал России дорогу к процветанию и запел что-то неслыханное и невнятное об истинной свободе и настоящей демократии.

      Тут же, словно по команде, из окрестных подворотен, толкаясь и кусая передних за спины, к нему выскочили многочисленные мастера подпевки и подтанцовки – азартно завихляли бёдрами туда-сюда, якобы наглядно изображая радостную поступь народа к новой свободной и сытой жизни.

      Потом люди, конечно, сообразили, что на самом деле означали эти телодвижения, но было поздно.

      К власти нахрапом прорвались политические сутенёры, которые деловито вывели Россию на мировую панель и стали предлагать её попользовать любому, кто положит деньги на их личные зарубежные счета…

      Жёлтым утром в самом начале осени 1994 года одинокий мужчина лет сорока в сером костюме сидел в кафе на Арбате и листал газету над чашкой с остывающим кофе.

      Заведение уже претендовало на элитарность – отсекало простую публику умопомрачительными ценами.

      В лице мужчины не было ничего примечательного, во всяком случае, с первого взгляда оно не запоминалось. Зато в его плечах и фигуре, в скупых движениях присутствовало нечто, отчего две девицы, болтавшие за угловым столиком поодаль, неосознанно