Шартрёз. Повесть. Татьяна Масс
на улице, вошли в проулок и постучали в дверь, покрашенную, наверное, ещё при царе Горохе голубой краской. Андрей, пригнувшись, чтоб не удариться лбом о низкую притолоку, выглянул из дома. Узнав доцента, пригласил войти, на мгновение поколебавшись при виде его спутника.
В доме стоял нажитой запах человеческого жилья. Подпахивало то ли прелыми носками, то ли разваренной картошкой. Из крохотного коридора гости протиснулись в комнату – залу, где на столе лежали газетные вырезки и картинки. На стене висели разнообразные портреты Пушкина, также вырезанные из журналов и вклеенные в самодельные рамочки. Хозяин – он был в застиранных брюках, потерявших цвет, в тёмном вытянутом свитере и в тёплых стариковских шлёпанцах, молча сел за стол и в ожидании посмотрел на гостей. Они постояли перед ним, не зная, как им тут разместиться.
– Ну, чё ты тут мизансцены нам строишь? – спросил не зло мышластый. И сел на диван, отодвинув рукой кучу старых журналов, наваленных и там. Доцент Озеров, с чувством неловкости, которое он прикрывал улыбкой, опустился рядом.
– Андрей, вот тебе хорошее дело. За границу нужно ехать.
– Куда?
– Во Францию. Он, – обратился доцент к мышластому, – собирается здесь, в Суйде, открыть музей. А денег нет. Ему остаётся их только заработать.
– Какой музей тут можно открыть? Советского зодчества? – усмехнулся мышластый.
– А вы петербуржец? – спросил у него Андрей.
– Нет, я из другого городка.
– Суйда – это знаменитое место.
– А чем же оно знаменито?
– Эта деревня в XVIII веке вместе с крепостными принадлежала прадеду Пушкина – Ганнибалу. В этом имении гостили родители поэта, знал Суйду и сам Александр Сергеевич. Помните стихи:
У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том
И днём и ночью кот учёный.
– Слушай, кот ты наш учёный, давай короче! – попросил мышластый.
– Именно здесь находится это место. Лукоморье, – закруглился парень. И сказал, как будто ни к кому не обращаясь:
– Странно, как некоторые люди не могут слышать стихов (сказал по-французски).
Доцент при этом сделал многозначительную гримасу мышластому.
– Тебя как зовут-то? – спросил тот у парня.
– Андреем.
– Андрей, так значит, говоришь по-французски? – мышластый подошёл к столу и облокотился о него двумя руками, нависнув над парнем.
– Учил в школе, в институте. Из-за Пушкина выучил.
– Из-за кого?!
– Да нет, ничего… чтоб эпиграммы разбирать…
– А я только бонжур, мерси, мадам, ну и ещё: же не манж па сис жур, – мимоходом сказал мышластый, думая о другом.
– Вот такое дело, Андрюша. Я сам не знаю или не хочу знать, в чём состоит работа, – заговорил вдруг совсем по-другому – жёстко и деловито – мышластый. – Моё дело – найти для моего шефа человека,