Визит по приглашению. К столетию Октябрьской революции. Яков Корелин
страх, посмотрел вверх. Прямо надо мной к земле опускался огромный черный круг, вокруг которого не было никаких огней, это была просто фигура, начерченная в небе. Он медленно опускался. Я весь затрясся в отчаянной попытке отползти подальше, но звук необъяснимым образом не давал шевельнуться. Все же чувство страха немного перебороло скованность и я стал потихоньку отползать, ведь кажется, что вот-вот меня раздавит это нечто. Я цепляюсь пальцами за край камней и, буквально, затаскиваю себя все дальше, поглядывая вверх на неисчезающий черный круг, который становится все больше.
Внезапно звук исчезает, и я вижу, что это огромнейший цилиндр, который опускается между мной и мавзолеем. Я не замечал куда отползаю. В голове мелькает одна мысль, как только возможно бежать. Окинув взглядом окрестности, я понимаю, что не вижу Екатерину, и, несколько облегченно вздыхаю, но тут же возвращаюсь обратно, а вдруг ее раздавило? Надеюсь, она убежала. Цилиндр большой. Я, возможно, не увижу ее больше никогда. Хлопок, он опустился на площадь.
Время бежать! Не думая ни о чем, я вскочил на ноги, и тут же рухнул. Ноги подкосились. Мне было страшно. Я встал второй раз, более успешно и побежал. Бег оказался недолгим, метров через семь я ударился во что-то всем телом и опять упал. Слегка отлежавшись, я заметил, что снег везде продолжает идти, но я его не чувствую. Переборов боль от падения, руками я начал прощупывать пространство перед собой, мои руки упирались в пустое пространство, как будто там была какая-то невидимая стена. Метр за метром, шаг за шагом, выхода не было. Я остался один на этом кусочке площади в страхе перед неизвестным.
II. Невольник обстоятельств
Если бы какой-нибудь летописец увидел сейчас меня, ему бы пришлось значительно приукрашивать состояние человека перед лицом неведомой угрозой. Некуда было прятаться, площадь место, где не прячутся. Нельзя было сбежать, я как в клетке. Никак не позвать на помощь, даже сотовый в кармане не работает, а людей в округе не видно. Между мавзолеем и черным цилиндром на земле, съежившись, оцепенев от ужаса, трясся я. Изредка мне приходилось поднимать голову вверх, то от непонятных звуков, напоминающих какие-то звуки животных тропического леса, то от надежды увидеть людей где-нибудь вдалеке.
Черный цилиндр был без всяческих отверстий, гладкий на вид, и даже какой-то глянцевый. Мне даже захотелось записать на видео предсмертное послание, так как непонятные цилиндры ничего хорошего не сулят, об этом еще Герберт Уэллс писал, но телефон окончательно разрядился, и шанса на уникальный репортаж уже не было.
Тем временем появился новый звук, похожий на то, как стрекочет кузнечик, по-другому я не могу объяснить. На черном цилиндре замелькали лампочки, практически по всей его площади, и стали соединятся в буквы, русские буквы! Появилось что-то вроде бегущей строки посередь цилиндра с четкой надписью красными буквами «Мир. ЛЕНИН. СССР.». Постепенно слова разлетелись по цилиндру, на передний план вышло слово «ЛЕНИН», которое