Прежде чем их повесят. Джо Аберкромби
высокий и стройный в своем белом одеянии.
– Что же вы не входите?
Хаддиш повернулся, шагнул к единственному стулу и сел.
– Жди здесь, – приказал Глокта практику.
– Уф.
Внутри дом оказался не более роскошным, чем снаружи.
«Чистота, порядок и адская нищета».
Потолок был настолько низким, что Глокта едва мог выпрямиться, вместо пола голая твердая земля. В углу единственной комнаты на пустых ящиках лежал соломенный матрас, рядом стоял небольшой стул. Под окном – приземистый шкафчик, на нем небольшая стопка книг и догорающая свеча. Не считая мятого ведра для отправления естественных надобностей, этим, по-видимому, и ограничивалось все земное имущество Кадии.
«Непохоже, что тут прячут трупы наставников инквизиции, однако никогда ничего не знаешь наверняка. С телом можно разделаться очень аккуратно, если порезать его на мелкие кусочки…»
– Вы могли бы переехать куда-нибудь из трущоб.
Глокта закрыл за собой дверь на скрипучих петлях, дохромал до кровати и тяжело опустился на матрас.
– Туземцам запрещено жить в Верхнем городе, или вы еще не слышали?
– Ну, я уверен, что в вашем случае можно было бы сделать исключение. Вы могли занять покои в Цитадели. Тогда мне не пришлось бы ковылять в такую даль, чтобы поговорить с вами.
– Покои в Цитадели? Когда мои собратья гниют здесь среди отбросов? Самое малое, что может сделать вождь для своего народа, это разделить его тяготы! Кроме этого, мне почти нечем их утешить.
В Нижнем городе стояла удушающая жара, но Кадия, казалось, не чувствовал никаких неудобств. Его взгляд был спокоен, глаза глядели прямо на Глокту, темные и прохладные, как глубокая вода.
– Вы меня осуждаете? – спросил он.
Глокта потер ноющую шею.
– Ни в малейшей степени. Мученичество вам к лицу. Надеюсь, вы простите меня, если я не стану к вам присоединяться. – Он облизнул беззубые десны. – Свои жертвы я уже принес.
– Возможно, еще не все. Задавайте ваши вопросы.
«Итак, переходим прямо к делу. Нечего скрывать? Или нечего терять?»
– Вы знаете, что произошло с моим предшественником, наставником Давустом?
– Я от всей души надеюсь, что он умер в великих мучениях.
Брови Глокта поползли вверх.
«Вот уж чего не ожидал услышать, так это честного ответа. Возможно, это первый честный ответ на мой вопрос. Однако не совсем тот, который избавляет от подозрений».
– В великих мучениях, говорите?
– В самых страшных мучениях. И я не заплачу, если вы присоединитесь к нему.
Глокта улыбнулся.
– Не могу вспомнить никого, кто заплачет. Но мы сейчас говорим о Давусте. Причастны ли ваши люди к его исчезновению?
– Возможно. Давуст дал нам достаточно поводов. Многие семьи потеряли мужей, отцов, дочерей из-за его чисток, его проверок на лояльность, его желания преподать нам урок. Мои люди – их здесь тысячи, я не могу уследить за всеми. Но могу сказать