Дочь Бога. Владимир Пожарский

      Сразу после этих слов на кухню уверенно вошел высокий седовласый господин с удивительно голубыми глазами, а следом за ним – очаровательная дама лет сорока. Оба разодеты, как на вечерний прием у английской королевы. Улыбаясь, они поздоровались. Влад пружиной поднялся с табурета:

      – Добрый день! То есть, ночь.

      Светла подошла к родителям для дежурных поцелуев, а потом повернулась к Рощину:

      – Познакомьтесь, пожалуйста…

      – Владимир, – представился еще немного взболтанный художник.

      Седой господин протянул руку для пожатия:

      – А меня зови – Гермес.

      Следом Рощин шагнул к его спутнице и чуть каблуками не щелкнул. Роскошное бальное платье обязывало. Она же подала ему узкую ладонь.

      – Лада, – бархатным голосом произнесла прекрасная дама. – Нет-нет. Не надо руку целовать! Ты мне и без того нравишься. Даже очень. И моему супругу тоже. Мы видели твою скульптуру – она великолепна!

      От этой фразы Рощин даже покраснел.

      – Мама, не смущай моего любимого! – громко прошептала Светла. – Кстати, ты еще его картины не видела…

      – Может не стоит так сразу… – начал было Влад.

      – Стоит-стоит! Знаешь, зачем родители пришли?

      – Погоди, Светлочка, я сам всё расскажу твоему молодому человеку, – неторопливо сказал Гермес. – Во-первых, мы хотели заглянуть в твои глаза. Заглянули. Всё – замечательно! А во-вторых, я должен тебя предупредить, что назад пути уже не будет. Не собираюсь тебя пугать, но, если попадешься с камнями на границе… Ты готов рискнуть и победить?

      – Отдайте мне Светлу в жены! – вдруг выпалил Рощин.

      – Понятно, – пробормотал Гермес и усмехнулся. По-доброму.

      – Молодец! – воскликнула Лада. – У тебя всё получится! Вернее, у вас со Светлой. Мы уже давно отдали её тебе в жёны. Очень-очень давно.

      – Спасибо, – только и нашел, что ответить Влад, одновременно – подумав: «Что значит, очень-очень давно?»

      – Всему своё время, – сказал Гермес. – Извини, услышал по привычке. Больше не буду так вторгаться. И вот еще что: мы за тобой не следили и никогда не станем. Ты совершенно свободен и независим. Со Светлой – это ваши личные дела. Сами определяйтесь. Но, когда мы понадобимся – позови. Именно – позови, а если у тебя просто в мыслях что-то появится о нас – мы этого не услышим. Понимаешь? Твои мысли, Володя, – всегда останутся только твоими. Будь то во сне или наяву, или ещё где.

      Нарядные костюмы родителей Светлы уже не так сильно контрастировали на фоне ужасной коммунальной кухни.

      Закончив укладывать изумруды в ложбинки рам, Влад вставил в пропилы полоски фольги. «Хрен, они чего на таможне просветить сумеют!» После чего принялся лепить поверх ценной начинки свеженькое барокко.