Новая мозаика. Михаил Руушан

      Мама, редко тебе я пишу,

      Не ложатся стихи на бумагу.

      Оправданий себе я ищу —

      Сочинить можно целую сагу.

      Ты меня окрестила тайком,

      Ты духовность мою заложила.

      Я молюсь за тебя – в горле ком,

      Надо чаще бывать на могиле.

      Это ты приоткрыла мне даль:

      Парусов белокрылых скопленье.

      Ты поведала мне про Грааль,

      Улыбалась моим увлеченьям.

      И мой первый, мой детский стишок

      Был воспринят под возгласы «Браво!»,

      Но презрение вызвал я, шок,

      Когда с другом напился «до хлама».

      Твои комплексы я приобрёл,

      Твои взгляды, твои же смятенья —

      В результате, увы, не «орёл» —

      «К самоедству» вдобавок сомненья.

      И за всё тебе, мама, поклон.

      Что ещё мне сказать – я не знаю.

      Вновь весны наступает поло́н.

      Соберу тебе ландыши в мае.

      Слёз я не помню у отца,

      Он боль в себе хранил.

      Лишь раз один слезу с лица,

      Я видел, уронил.

      Был у него комбатом друг,

      Тот удержу не знал.

      Отец был зам. и политрук,

      С ним разное видал.

      Он «Абакумыч» друга звал

      И так ругал, любя.

      Отец мой в госпиталь попал,

      Друг не сберёг себя.

      Во всех рассказах о войне

      Я вижу их с отцом.

      Мне стал комбат родным вдвойне,

      Как батя мой – бойцом.

      Слёз я не помню у отца,

      Он боль в себе хранил.

      Лишь раз один слезу с лица

      О друге уронил.

      Птицы в небо улетают стаей белой

      К Той, кого мы называем Приснодевой.

      Их на волю отпускать нам завещано,

      В этот день такой святой – Благовещение.

      К Ней, заступнице нашей, страдалице…

      Кто ещё за всех нас так печалится?

      От Неё начиналось спасение,

      Бога – сына Её – Воскресение.

      Невечерний Свет, Осияние…

      К Ней идём, несём покаяние.

      Только сердцем порой каменеем,

      Не умеем мы беречь, что имеем.

      Голубь белый парит над Пречистой.

      Сколь любви в Её взгляде лучистом!

      Вот приходит час сострадания —

      Я ищу везде понимания.

      Наступает вдруг состояние,

      Словно нет веков расстояния.

      Как Исаак – готов на заклание, —

      А душа полна покаяния.

      Но никак не готов к убиению,

      Не Авраам – коли есть сомнения.

      Кровь, случается, вмиг закипает,

      Разум мой пелена застилает!

      За себя не готов дать ответ,

      Видно, с Богом тогда связи нет.

      Только может быть ярость и с плюсом,

      Губ до крови пронзённых прикусом.

      Если враг поглумился над близким