Царское наследство. Мария Жукова-Гладкова
Потом приехала «Скорая» и занялась двумя пострадавшими, которым еще можно было оказать помощь.
Вскоре приехал еще и Петр Ильич, вызванный, как я поняла, Игорем Прохоровым.
Я рассказала о случившемся представителям органов (три раза), при последнем повторении присутствовали журналисты (которых подпустили). Потом мне вежливо предложили проехать в Управление, чтобы зафиксировать показания. Я сказала, что нужно забрать сумку с вещами из багажника «Мерседеса». Дамская сумочка так и висела у меня на плече.
Когда открыли багажник, я увидела коробки с ведрами. К ним коршуном бросился Петр Ильич и объявил милиции, что ведра забирает он. Милиция заявила, что ведра заберут они, как вещественные доказательства.
– Чего доказательства? – рявкнул чиновник. – Это дар нашему государству, который будет выставляться в Эрмитаже.
– Вот чтоб его тоже не украли, как кресты, дар будет храниться у нас в Управлении, – возразил милицейский чин.
Петр Ильич запустил набор номера самого главного питерского милиционера, о чем объявил собравшимся. Наличие его номера в записной книжке мобильного телефона впечатляло. Однако пока шел разговор, подъехал Сигизмунд Сигизмундович Доброчинский. Вначале его не хотели пускать к «Мерседесу», который стоял с открытыми дверцами и багажником, но тут водитель, приведенный в чувство врачами «Скорой», громко объявил, что «Мерседес» принадлежит Сигизмунду Сигизмундовичу.
Стали разбираться, и выяснилось, что это на самом деле так и он выделял машину для встречи брата с коллекцией. Он же нанимал охранное агентство, что подтвердил единственный выживший представитель этого самого агентства.
Петр Ильич продолжал ругаться со следственной бригадой, периодически названивая главному милицейскому начальнику. Вероятно, тот понял, что лучше ему самому появиться на месте, мелькнуть перед телекамерами, которых с каждой минутой становилось все больше и больше, и построить подчиненных. Дело-то на самом деле нешуточное и наверняка получит международный резонанс. И из Москвы питерскому милицейскому начальству могут хорошо поддать, если вообще не дать под зад коленом.
В общем, вскоре на месте оказалось еще больше народу. От звезд на погонах в глазах рябило. Подтянулись депутаты местного Законодательного собрания, чиновники городской администрации. Я все это время давала интервью иностранным журналистам, рекламируя себя, любимую. Сегодня вечером сама отправлю статью с личными впечатлениями в «Зарубежный репортер».
Во время моего выступления по-немецки перед представителями Германии рядом со мной возник Сигизмунд Сигизмундович с красным от гнева лицом и, не обращая внимания ни на каких журналистов и сотрудников органов, рявкнул:
– И ты уже здесь, сука английская!
– Оскорбление личности… – открыл рот мой немецкий коллега.
– Ты про оскорбления в своей Европе будешь рассказывать, и вообще нет никакого оскорбления. Я факт констатирую. Если вон эта где-то появилась, жди неприятностей, – и он кивнул на меня.
– Вы