Дивизия особого назначения. Освободительный поход. Фарход Хабибов
минут все заинтересованные и свободные от службы собрались.
Справа поставили пять стульев для генералов, перед ними столы, и на столах вода, чай и кофе в немецких термосах, ну и холодные закуски (жареное, вяленое и копченое мясо). Слева поставили одну скамью для генералов-предателей (и фиг вам чаи с холодными закусками) и место для охраны, полукругом сядут командиры, а красноармейцы вокруг, прямо на матушке земле.
– Товарищи красноармейцы, командиры и младшие командиры дивизии особого назначения, позвольте представить вам генералов Красной Армии – генерал-майор РККА Аллавердов Христофор Николаевич.
Все бойцы начали аплодировать Христофору Николаевичу, и он смущаясь, но четким строевым шагом прошел к стулу и встал рядом.
– Генерал-майор РККА Баранов Сергей Васильевич, – тем же пафосным тоном говорю я, и Сергей Васильевич идет к Аллевердову. И генерал-майор Баранов тоже чеканит шаг и встает рядом с коллегой.
– Генерал-майор РККА Макаров Петр Григорьевич, – все так же, в тишине, звучит мой голос, и Петр Григорьевич, так же как и Аллавердов с Барановым, идет в центр поляны, освещенной восемью автомобильными фарами. Прибыловцы организовали освещение буквально за десять минут, сняли фары и аккумуляторы, провели провода, и «да будет свет». Генерал-майор Макаров встает слева от коллег.
– Командир сорок девятого стрелкового корпуса генерал-майор РККА Огурцов Сергей Яковлевич, – говорю я, и командир 49-го стрелкового корпуса идет так же молодцевато в центр.
– Бригадный комиссар Толкачев[106] Николай Иванович. – И Николая Ивановича двое санитаров из ведомства Калиткина выносят на носилках. Николай Иванович был ранен, потому пока сам ходить не может. Санитары усадили Толкачева посередине, на стул. Все присутствующие начинают аплодировать генералам, кого не сломил плен и неудачи начальной стадии войны.
Тут бы нам поставить пластинку с «Интернационалом», но, увы, патефона (или граммофона), как и пластинки, у нас нет. Потому я просто начинаю говорить:
– А теперь попрошу охрану привести на место позора бывших генералов, что предали Родину, присягу и партию.
Первым идет украинец Петр Онищук, он держит впереди саблю наголо и шагает не хуже какого-нибудь солдата из почетного караула, охраняющего Мавзолей Ленина. За Петрухой идет Трухин (сверкая фингалом), и по бокам его идут русский Листиков и немец Хельмут. Следующими идут калмык Церенов и узбек-танкист Вайдуллаев, между ними, уронив голову на грудь, идет Благовещенский. Третья шеренга состоит из русского Прибылова и белоруса Губаревича, между ними понуро топает Рихтер. В четвертой шеренге ступают армянин Саркисянц и азербайджанец Ахундов, между ними, скрывая взгляд, топает Закутный[107]. А замыкает процессию чукча Кузнецов. То есть эта многонациональная охрана генералов-предателей олицетворяет весь советский народ.
Вся колонна останавливается у места, приготовленного предателям, их сажают, и ребята застывают
Реальные генералы РККА, попали в плен, но немцам не поддались.
Реальные генералы РККА, попав в плен, в разной мере сотрудничали с гитлеровцами.