Опус номер девять ля мажор. Часть 1. Алёна. Александр Семенов
– не понять, от смущения или удовольствия…
– Всё хорошо? – спросила Алёна. – Правда?
Он закивал, по лбу скатилась капля пота. Алёна заметила, что стоит в одной туфле, правой. А левая?… Надо же, потерялась… Да вон она, тоже под столом! А стол почти опустел, и хорошо бы теперь скинуть и правую, забраться наверх и продолжить концерт… Но в этот миг её схватили за руку и дёрнули назад. Алёна села на колени парню в чёрной водолазке, тут же вскочила, но он опять потащил её к себе.
«Зацепился, – подумала она и осторожно попыталась вытянуть руку. – Да надо же, как крепко», – и, чтобы помочь человеку, стала разгибать жилистые пальцы на своём запястье.
– Эй! – сказал кто-то над ухом. – Пусти её.
Алёна вдруг оказалась свободна, и высокий старшекурсник взял её под локоть.
– Где ты живёшь? – спросил он. – Отведу домой. Да не бойся, не буду к пьяной девчонке приставать.
«Кто пьяный? – подумала Алёна. – Я, что ли?… А, ну да… наверное». Она засмеялась: удивительно, как не понимала до сих пор…
– Не трону я тебя, – говорил парень. – У меня есть подруга в Питере.
– У меня тоже дома есть друг, в Караганде, – призналась Алёна.
– Вот и молодец. Сейчас пойдёшь к себе и будешь думать о своём друге.
Алёна вдела ногу в туфлю, сказала всем: «До свидания», – и, не дожидаясь ответов, поплелась к себе. Когда она вошла в номер, голова кружилась какими-то странными восьмёрками, и выпитое вино подступало к горлу, так что пришлось завернуть в туалет, потом умыться холодной водой, почистить зубы… Но вот Алёна села на кровать и задержала взгляд на фотографии Сергея – друга, оставшегося дома. Большой, восемнадцать на двадцать четыре сантиметра, снимок; Алёна сама приклеила его над изголовьем, скотчем за уголки, обернув их предварительно бумагой, чтобы не испортить. Приклеила сразу, как только въехала в комнату и разложила вещи. Она сама и фотографировала Серёжку за месяц до школьного выпускного вечера. Сергей улыбался, показывая блестящие зубы, за его спиной, сливаясь на горизонте с небом, синел тёплый Иссык-Куль, над плечом радужно искрилась на солнце снежная полоса гор… Алёна, едва прикасаясь, погладила фотографию и уже не впервые спохватилась: где она увидела цвета? снимок-то чёрно-белый.
Не виделись три месяца, надо же… Алёна скучала, но чем больше видела новых людей, чем больше её нагружали в универе, тем скорее она привыкала к новой жизни, вкатывалась, притиралась. На воспоминания редко хватало времени и сил. Всё, что было раньше – всё, кроме папы с мамой, но они не были, а есть, – не блекло в памяти, но тихонько отодвигалось. Алёна, как и прежде, отсылала Серёже письма из интернет-клуба, чаще по душевному порыву, но иногда потому что надо. Договорились не реже трёх раз в неделю – значит, надо идти, пускай сегодня лень, устала, дождь за окном… И ответы становились короче – как сами письма, так и фразы, из которых они состояли.
Если честно, то главная причина была в Сергее, а не в Алёне. Когда она звонила ему с почты, и разговоры были не такими, как хотелось. Много необязательных