Принц с опасной родословной. Мария Жукова-Гладкова
А то и «маски-шоу»?
Вместо них из КПП выходят двое вертухаев – или инспекторов ОРО (отдела режима и охраны), как их официально именуют в «Крестах». Правда, от названия суть не меняется. Но что они нам могут сделать? Просто послушают. А остальные вечером посмотрят в «Криминальной хронике». Я вместо хроники дам интервью Ивана Захаровича. Не сомневаюсь – оно вызовет не меньший интерес. И, пожалуй, больший резонанс.
Сухоруков также заметил вертухаев и, как только они оказались в пределах слышимости, стал вещать о побудительных мотивах, объясняя, почему он вдруг решил строить крестовский мост.
По его словам, он беспокоится о бедных сотрудниках наших правоохранительных органов. Приходится несчастным гонять спецавтозак в обход, бензин расходовать, которого у них обычно нет, а так – прямехонькая дорожка из старой части Питера, где у нас одни из самых дорогих квартир… Через мост – и к КПП. Или лучше к воротам, в которые въезжает автозак. Насчет точного места Сухоруков пока не определился. Думает выслушать пожелания всех заинтересованных сторон. Но, в общем, куда-то сюда. И здравствуйте, господа. Эти стены давно о вас плачут.
– Лучше к воротам, – заметил один из вертухаев. Услышав его мнение (у меня вообще уши – локаторы, несмотря на их скромные размеры в сравнении с размерами одного знакомого, не будем показывать на него пальцем), я тут же развернулась и сунула микрофон ему под нос.
– Несколько слов для «Криминальной хроники», – я изобразила свою самую обворожительную улыбку.
– Не надо меня снимать, – пробурчал вертухай.
– Просто повторите, что вы только что сказали, – снова улыбнулась я. – Пожалуйста! А потом попрошу остальных граждан высказать свое мнение о лучшем месте для строительства моста.
Не дав вертухаю вымолвить ни слова, передо мною возникла юная особа лет двадцати двух, не более, в юбочке, заканчивающейся, не успев начаться (это несмотря на то, что до лета еще очень далеко, а по Арсенальной гуляет пронизывающий ветер), и пропела в камеру (в смысле в ту, которую держал Пашка, хотя, подозреваю, для того, чтобы в другой камере ее любимый увидел ее по ящику), что она предложила бы известному в городе меценату, непрестанно думающему о людях, вместо моста построить тоннель.
– Это как под Ла-Маншем? – спросила я.
– Где? – удивленно вскинула на меня умело выщипанные бровки девушка.
– Я понял. – Мне на плечо легла сухоруковская лапа и чуть его не сломала, разворачивая меня вместе с микрофоном. Пашку не очень вежливо развернул Лопоухий, после чего Иван Захарович с «мальчиками» опять заулыбались в камеру.
Сухоруков (теперь вежливо) поблагодарил юную особу за идею и высокую оценку его доброго сердца и широкой души и заявил, что сам уже подумывал о тоннеле, но, к сожалению, не все в городе с пониманием относятся к людским нуждам. И только простые люди, униженные и оскорбленные, знают: Иван Захарович – один из немногих, кто болеет за них всей душой.
Женщины