Атлас, составленный небом. Горан Петрович
жизни), то их перечислять просто бессмысленно. Поэтому и неудивительно, что дольше всего зеркало задерживалось в руках тех, кто соткан или из чистой лжи, или из чистой правды. Естественно, для них отражаться в таком зеркале было вовсе не так мучительно. В силу того что они видели себя лишь в какой-то одной половине зеркала, им не приходилось переживать болезненное раздвоение своего лица.
Определенные проблемы, вызванные обладанием такой неудобной вещью, мы решали с помощью того, что старались как можно чаще смотреться в Западное зеркало – так мы не позволяли лжи и правде переплестись в нас настолько, что их разъединение стало бы слишком затрудненным и болезненным. Со временем пользоваться этим зеркалом сделалось для нас гигиеническим навыком – так же, как следует регулярно чистить зубы, следовало и регулярно анализировать актуальное соотношение лжи и правды в каждом из нас отдельно. В любом случае это было полезно делать хотя бы для того, чтобы какой-нибудь случайный, непреднамеренный взгляд, брошенный на поверхность зеркала, не стал роковым для владельца лица.
Из своих интересных путешествий тетя Деспина присылала нам не менее интересные подарки. Мы получали почтовые марки стран, территория которых была меньшей, чем две стопы, старые карты и книги, листья и корни редких растений, ракушки с морских отмелей, влажные носовые платки, все еще хранившие запах воды далеких рек. Одним из первых подарков было странное Северное зеркало (купленное во время поездки по древнегреческим местам прорицаний). Оно было странным по крайней мере по трем причинам: его поверхность была составлена из трех разных частей, трех кусков с изломанными краями, которые совпадали столь точно, что не возникало сомнений – так соединить может только судьба, но никак не рука человека. Первая часть Северного зеркала постоянно запаздывала, она отражала прошлое – и когда на дворе уже вовсю бурлил день, в зеркале едва лишь проглядывало утро. Вторая часть была обычной, она отражала настоящий момент – в полдень там царил полдень и так далее, по порядку. (Единственная странность этой части зеркала состояла в том, что, даже находясь от нас за тысячи и тысячи километров, в нем время от времени показывалась тетя Пина.) Третья часть Северного зеркала всегда спешила, она отражала будущее – в полдень эта сторона зеркала была уже окутана тьмой ночи, которая еще только должна была наступить.
И кроме того, будто всех его странностей и так было недостаточно, история, связанная с Северным зеркалом, еще и усложнялась его своенравием – иногда оно скрывало прошлое, иногда утаивало что-то из будущего, а судя по пробелам в отражении, кое-что не существовало и в настоящем. Однако при других обстоятельствах все безукоризненно переливалось из одной части зеркала в другую, проходя через все времена (лишь незаметно запинаясь на швах), – таким образом Полковник в один и тот же момент мог себя видеть с утра, когда он ошалело рассматривал в зеркале свое лицо (пока спросонья тер глаза) и до вечера (пока сонно зевал, лежа в постели).
Солидные