Поединок. Геннадий Васильевич Ерофеев
всякой всячины Хроноразводящий – тёртый калач. – Только, в отличие от них, в предстоящем вам поединке ничья невозможна. (Ян внимательно слушал ушлого, дошлого и прожжённого Хроноразводящего.) Победа или поражение, третьего не дано. Стимул для стремления к победе наимощнейший: выигрываете вы, выигрывает и ваша цивилизация. Подсуживание исключается, бой будет честным.
– А вы, надо полагать, выступите в роли третейского судьи?
– Я уже выступаю в этой роли, – отрезал Вуайер. – Если трусите или сомневаетесь, можете отказаться от поединка, но выяснение отношений состоится в любом случае, с другими… участниками. Между прочим, ваш будущий соперник-виртль уже перемещён в Мигдол и дал на уникальное предложение утвердительный ответ.
На мгновение Ян ощутил себя как во сне. Как ни странно, он по чистой случайности знал, кто такие были Пересвет и Челубей. Да, их скоротечный поединок закончился ничьей со смертельным исходом для обоих поединщиков. Ничейный результат не оказал положительного влияния на последующие события: враждующие армии и не помыслили заключить перемирие, а сошлись в жестокой битве. Ян всегда «болел» за Пересвета и его соратников, он интуитивно ощущал кровное родство со старорусским богатырем. Пересвет не был профессиональным воином, а был так называемым монахом и, согласно летописи, даже на поединок с узкоглазым, месяцами не мывшимся смуглолицым захватчиком выехал в монашеском одеянии. И ещё одно: на шее хорошего парня Пересвета висел крестообразный талисман. Нет, не талисман – нечто гораздо большее! Это был символ веры. Затем вера была утеряна в «технологических» веках, наступившая эпоха звёздных войн носила клеймо времени безверия. Ян отдавал себе отчёт, что его беспримерный хадж только начинается, по сути он ещё и не начался, ибо Вуайер пока не получил ответа на своё заманчивое и крайне циничное предложение. Но Влодарек забегал вперёд, заглядывая одним глазком в затянутое фиолетовым маревом будущее, лелея подсознательную надежду вернуть себе и людям утерянный в океане прагматизма символ веры. Он наивно полагал, что вновь обретённая вера удержит людей от беспощадных галактических войн и от множества других греховных деяний и поступков. Ян не подозревал, что уже верит. Но вера его была слепа. Перед его глазами стоял красноречивый отрицательный пример Пересвета. Крестик на груди старорусского богатыря не предотвратил разгоревшуюся вскоре после смерти поединщиков колоссальную по тем временам кровавую бойню, но Ян по-прежнему считал священный талисман той единственной спасительной соломинкой, которая поможет человечеству вырваться из удушающего агрессивного безвременья. А ему, звездобою Яну Влодареку, поможет «выписаться» из вот этой «гостиницы «Вневременье» с беспринципным «портье», опрометчиво возомнившим себя властелином миров.
– Каким оружием нам предстоит отстаивать право владеть Галактикой? – деловито осведомился Ян. – Вы не против, если мы с виртлем