Черная голубка. Николай Солярий
а через полтора часа должна была быть конечная станция Людмилы. Предвкушая встречу с родными и отчим краем, она просто прилипла к оконному стеклу, родной пейзаж вдохновлял её и уводил в воспоминания. Вот сейчас начнутся картофельные поля, на них три года подряд возили всё её производство на уборку, тут она и познакомилась со своим Мишкой. Он тогда служил в армии и их, дембелей, отправили тоже сюда на заготовку картофеля для войсковой части. Михаил заметил её раньше и стал оказывать ей всяческие знаки внимания: то картошку в неё запустит и сделает вид, будто бы не он, или выберет солдата послабее и начинает с ним бороться, обязательно свалит его и смотрит на Людмилу, выпятив грудь, вот, мол, я, дескать, герой какой. А однажды приехали солдаты все в гимнастёрках, а один он в мундире и значков на нём всяких, как будто маршал какой, а бляха на ремне начищена так, аж глаза щиплет. Подошёл он к ней, покраснел, как рак, и говорит:
– Через месяц мне домой, на дембель, не дашь адресок, заеду проститься?
Неожиданным было, конечно, предложение, но приятным. Вытащил Мишка блокнотик и наборную из зубных щеток шариковую ручку:
– Диктуйте, я записываю.
Людмила упираться не стала и продиктовала свой адрес.
Спрятав в карман блокнот, он протянул ей ручку:
– Дарю на память собственноручное изделие.
– На ручке было вырезано «ДЕМБЕЛЬ 90».
С того дня Людмилу больше не отправляли на уборку картофеля, но зато она стала получать каждый день письма из воинской части. В них Михаил писал о себе, о своих планах после службы и о своей мечте – купить мотоцикл, о том, что понравилась ему Люда, и что после их разлуки он не может уснуть, а по ночам пишет ей письма и каждый раз бежит первым в ленинскую комнату, когда туда приносят почту, а, не получив долгожданного письма, готов застрелиться на посту в карауле.
После месяца такой переписки Людмила, придя с работы, сама бежала к почтовому ящику и вечером при свете настольной лампы писала ответ. В своей переписке они постепенно договорились, что будут вместе. Михаил, демобилизовавшись, приехал к ней в мундире, в котором она видела его на картошке, только в дополненном варианте: на плече висел аксельбант, будто бы он служил в посольстве, а не в стройбате. Вся улица таращила на него глаза. Откуда такой гусар взялся, интересовались, может, кавалерист какой.
В тот вечер они поцеловались. Этот поцелуй для обоих был первым, если не считать тот с одноклассником на выпускном вечере, зажавшим её в коридоре, за что и получил по морде. Ей было тогда противно, от него пахло бражкой. А вот с Мишкой ей даже очень понравилось. Погостил он тогда у них пару дней и уехал домой, пообещав скоро вернуться. Не соврал, приехал, и не один, с отцом. И, слава Богу, не в мундире. Привезли подарки ей с матерью. Людмиле вишнёвые туфли на каблуке с пряжкой, и, что удивительно, они пришлись ей впору. Позже Мишка сознался, что, когда от неё уезжал, вытащил