Выползина. Портал 55. Дневники 90-х. Роман. Сергей Е. Динов
имела еще с десяток лет.
Во избежание возможных недоразумений, с ныне здравствующими, следует предупредить читателя, что все события данного повествования, разумеется, вымышлены. Совпадения с реальными личностями совершенно случайны.
Спальное место
Времена были сложные, жуткие, страшные. Девяностые.
Номиналы денежных купюр перевалили за десятки тысяч. В моде у «новых русских» были малиновые пиджаки, кожаные куртки и бритые затылки. Свободная торговля начиналась с рекета3, убийств и толп «челноков» с клетчатыми сумками на вокзалах. Литва первой откололась от соцкоммуналки и вывесила у ВДНХ в Москве национальный флаг самостоятельного государства. Скромные рядовые жители страны разных Советов притихли в своих коммуналках и «хрущевках», затаились перед грядущими катастрофическими переменами, не ожидая от правительства ничего хорошего. Компартия трещала по швам и разваливалась. Рядовые члены, прозрев от семидесяти лет беспросветной веры в светлое будущее, сжигали партбилеты в печках – буржуйках4. Воровали все. Тянули по-крупному и по мелочи. Усиленными темпами шло становление начального капитала новых буржуа. Гражданам бывшего Советского Союза предстояло очередное выживание, на этот раз с грандиозным разгулом бандитского капитализма.
Скромный менеджер5 по продажам компьютерного оборудования возвращался из командировки.
Новомодное слово «менеджер» и полтора высших образования обязывало вести себя с достоинством представителя бурно развивающейся фирмы. Но зарплата в 270 американских рублей не позволяла приодеться соответствующим, фирменным образом. Портфельчик с колесиками шифрозамков и тот был приобретен на вьетнамском рынке. Клеенчатая клетчатая сумка для «челноков» куплена в киоске на площади Трех вокзалов за час до отправления поезда исключительно под сувениры для многочисленной ленинградско-петербургской родни. Одни родственники Федора Ипатьева и в советское время именовали себя петербуржцами, другие – упорно ленинградцами. Если к блокадникам и участникам войны не было вопросов. То брат деда Федора, в юности жандармский пристав, в зрелости мелкий партийный работник категорично не принимал переименования города «революционной славы» обратно в Санкт-Петербург. С внучатым племянником у деда по этому поводу разгорались горячие споры. Но сошлись на том, что город можно было бы переименовать в Петроград. Но оставим исторические экзерсисы для потомков.
Поезд «Москва – Санкт-Петербург» отправлялся через двадцать минут.
В тишине спального вагона, уставшему от недели выставочной беготни, командированному холостяку, Федору Ипатьеву хотелось одного и одному – выспаться под мерное постукивание колес и покачивание огромной люльки «мягкого» вагона. Утром, сразу с платформы Ленинградского вокзала надо было бежать на работу, готовить
Рекет – вымогательство. С
Комнатная печь небольших размеров, из металла, широкое применение в первой половине XX века.
Управляющий низшего звена.