По вине твоего отца. Он ещё не решил, как убьёт её. Анастасия Константинова
хватки, когда увидела, что он держал в руках раскалённый нож. Справившись с Региной, мужчина сел на её руку и прижёг рану. Женщина закричала с новой силой, совершенно не понимая, что больнее, когда тебе что-то отрезают или прижигают. Кухня наполнилась неприятным запахом сожжённой плоти. Наконец, Картов поднял голову, выдохнул, как будто свершил что-то слишком для него тяжёлое и встал, бросив ложку рядом с тарелкой. Регина рыдала, скулила и думала, что ещё никогда не испытывала такой непереносимой боли.
– Ну что, сударыня? Надеюсь, что теперь ты понимаешь, что я не играю с тобой, – говорил Картов, запыхавшись. – Приятного аппетита.
Он оставил женщину одну, трясущуюся, плачущую и страдающую….
Конечно, Регина съела кашу. Она была не солёная….
***
Картов вернулся, когда стояла глубокая ночь. Для мучающегося от бессонницы было обычным делом не спать в половине четвёртого утра. Положив голову на стол, Регина спала столь крепко, что Картову удалось подойти к столу, присесть и даже, когда он убрал с её напряжённого лба слипшиеся волосы, то и тогда женщина не проснулась. Мужчина посмотрел на запёкшуюся, на столе кровь, и лицо его сделалось недовольным. Он подумал, что переборщил, отрезав женщине часть пальца. Вообще, он целился в ноготь, но промахнулся. И стоило ли устраивать такую истерику из-за кусочка плоти? Это же всего лишь подушечка. Он даже кость не задел. Чудом. Картов просто обожал запугивать других. Поэтому он не сомневался, что добился того, чего хотел:
– Сударыня, – позвал он женщину. Лицо Регины сморщилось, и она резко подскочила, отодвинувшись от Картова, как от прокажённого. Она боялась его настолько, что машинально спрятала руку. – Что же ты извлекла из сегодняшнего урока?
Из ополоумевшей от страха Регина на глазах превратилась в серьёзную личность:
– Вы садист, страдающий крайней степенью психоза, – говорила Регина хрипло и как-то надорвано.
Картов недобро блеснул глазами: то ли в них снова ярость промелькнула, а то и насмешка.
– Оскорбляешь. Ты глупее, чем я предполагал.
– Нет. Я уяснила урок. Вы спросили – я ответила. Так же, я решила быть послушной, совсем как свинья, только морская и домашняя. Я не знаю, на что вы ещё способны. Но вы на самом деле зверь. Я не оскорбляю, а лишь говорю о своих выводах. Я вас чрезвычайно боюсь, и сделаю всё, что вы захотите. Это такой пустяк переступить через свою гордость ради выживания. Не вижу ничего зазорного в повиновении. Вы сильнее, я признаю вашу силу и власть.
Картов облокотился локтем о стол и подпёр рукой голову:
– Однако, как ты заговорила. И это после отрубленного пальчика. Интересно, что ты выкинешь, если тебе, допустим, ногу отрезать.
– Что вы хотите от меня услышать? Скажите.
Картов замолчал и посмотрел куда-то в сторону. Женщине подумалось, что он снова издевается, нервируя её.
– Да. У меня ещё никогда не было морских