Бой не вечен. Василий Головачев
сие заведение по понедельникам было мало.
Заказали шампанское, салаты, весенние ролики, бараньи ребрышки и грибы – для Марии, и яичницу для Егора. Выпили по глотку шампанского, глядя друг на друга с некоторым удивлением, будто лишь теперь осознав, что произошло между ними. И рассмеялись одновременно, хотя в смехе Крутова слышались виноватые нотки, отзвук робких угрызений совести.
– Как там Ираклий поживает? – спросил он.
– Нормально, – отозвалась Мария, – хотя и не без проблем. Издательство начало приносить прибыль, и на него наехали наши местные бандиты, предлагая «крышу».
– Помощь нужна?
– Справимся сами, спасибо.
– А Панкрата не видела? Он звонил, утверждал, что они неплохо устроились, но особой радости в голосе у него я не слышал.
– Он работает начальником охраны рыбзавода, и у него тоже неприятности. Местное начальство и мафия привыкли к дармовой рыбке, красной икре, а Панкрат перекрыл им все каналы.
– Понятно, ситуация стара, как мир. Они будут давить на него, пока не добьются своего. Вот ведь сволочная жизнь – нигде ему покоя нет!
– И не будет, – покачала головой Мария. – Вы люди боя, и с этим надо смириться.
– Да я давно смирился, плохо, что вместе с нами страдают наши друзья и близкие. Может быть, и в самом деле мы должны идти по жизни в одиночестве?
Между гор и долин
Едет рыцарь, один,
Никого ему в мире не надо.
Он все едет вперед,
Он все песню поет,
Он замыслил найти Эльдорадо, —
процитировала Мария.
– Чьи это? – заинтересовался Егор.
– Эдгара По. Ты его не любишь?
– Почему не люблю? Один его «Ворон» стоит того, чтобы считать его гениальным поэтом. Но помню мало. – Егор подумал и прочитал:
Дорогой темной, нелюдимой,
Лишь злыми духами хранимой,
Где некий черный трон стоит,
Где некий Идол, Ночь царит,
Из крайних мест, в недавний миг,
Я дома своего достиг.
– Я поняла. – Мария с любопытством и откровенным удивлением посмотрела на ставшее задумчивым лицо Крутова. – Ты, оказывается, не простой полковник, господин бывший полковник, если помнишь даже такие строки. Мне больше нравится у По его «Мисс Луизе Оливии Хантер»:
Прочь бегу, но знаю:
От себя бегу.
Тщетно заклинаю:
Отпустить слугу.
Как в цепях, тоскую,
Силу колдовскую
Сбросить не могу.
– Великолепные стихи! Но все же я больше люблю Бальмонта и Блока.
– Почему именно Блока?
Егор помолчал.
– Блока любила моя первая жена. Я специально заучивал том за томом, могу цитировать бесконечно.
– Где она теперь? Я имею в виду жену.
– Она… погибла.
Мария прикусила губку, накрыла ладонью руку Егора.
– Извини, я не знала. Прочитай мне что-нибудь из Блока. Но если тебе тяжело вспоминать, то не надо.
Егор