Инга Артамонова. Смерть на взлете. Яркая жизнь и трагическая гибель четырехкратной чемпионки мира. Владимир Артамонов
пятом году. Тогда же она и переехала жить из Павловского Посада в Москву, на Петровку, 26, в квартиру 44, где Артамоновы занимали две большие проходные комнаты.
Она не видела раньше таких длинных домов, как на Петровке, 26. В сущности, он соединяет две улицы – Петровку и Неглинную. Дом в старое время был отведен под гостиницы, прачечную и прочее. Во дворе сохранились еще винные погреба, соединявшиеся с домом подземными ходами.
– Вот здесь мы и будем жить, – сказал ей наш будущий отец, входя вместе с женой в комнату.
На молодых все обращали внимание. Мама была смуглой и кудрявой, с живыми карими глазами. Отец – светловолосый, голубоглазый, с широкими плечами и большими рабочими руками. В ее глазах сверкал боевой огонек. Его облик был озарен мягким, спокойным светом.
В ней била ключом энергия молодости и чувствовалась целеустремленность волевого человека, способного преодолеть любые трудности на своем пути. У него был добрый нрав, который располагает всегда к простоте и искренности отношений.
Отец и живший там же дед (отец нашего отца – Михаил) были похожи как две капли воды. Только у более пожилого глаза, окруженные морщинками, всегда улыбались. Оба они были одинаково хорошими мастерами. Починить часы, отциклевать полы, отремонтировать любой бытовой прибор, даже тот, который впервые им попадался, «сработать» красивую, изящную мебель, которую в магазине не всегда купишь, им ничего не стоило.
– Подожди, дочка, – говорил нашей маме дед с видом человека, который задумал сделать какое-то невиданное доселе добро, но специально не говорит какое, чтобы потом больше обрадовать, – вот родишь, я тебе такой подарок преподнесу, секрет пока…
Но больше всего он преуспел в своей основной профессии – кондитера. Выполненную им работу можно было назвать искусством, которое, хотя и жило непродолжительное время, доставляло радость – и ему, как мастеру, и тому, кто это искусство мог наблюдать и, главное, попробовать на вкус.
В Москву дед приехал еще в двадцать втором году из Николаева. Нужно было присмотреть жилье и работу. Как только этот вопрос был решен, вызвал к себе жену Прасковью с тремя детьми.
Вскоре с дедом случилось несчастье: он обгорел на пожаре. Его доставили в больницу Склифосовского в тяжелейшем состоянии. Врачи сказали: «Дня через два умрет», но дед прожил еще тринадцать суток.
Он так и не дождался рождения своей первой внучки, так и не подарил Анне своего «секретного» подарка. Врачи удивлялись, что при таком тяжелом ожоге человек прожил почти полмесяца. У деда было очень крепкое сердце. Это признали и врачи.
Таким же здоровым было и сердце у нашего отца. Врачи, осматривая его, состоявшего на учете в туберкулезном диспансере, на вопрос нашей мамы, не опасно ли, что у мужа обнаружили в легком каверну, пошутили: «Ваш муж может без обоих легких жить, у него сердце могучее».
От плохого, вероятно, питания наш отец и его сестра Леля еще в детстве заболели туберкулезом. Сильный организм отца справлялся с этой страшной болезнью, поэтому болезнь не прогрессировала, у Лели же часты были обострения. Родив