Проклятие украшений Лозань. Алиса. Дмитрий Георгиевич Боррони
так.
–Тогда завтра позвони ей на работу.
–Не могу.
–Почему?
–Я ее выгнал, и теперь она возможно не захочет со мной общаться.
Но света успокоила его. Она сказала:
–Не беспокойся за это. Когда Вы встретитесь, Вы помиритесь.
–Ты уверенна?
Света заверила его.
–Абсолютно.
В это самое время карп был готов к употреблению. Света взяла тарелки, и положив на них по куску рыбы, подала ее к столу. Затем она достала столовые приборы, и разложив их на столе, взяла хлеб и отрезав от него два куска, а затем разделив их с одного угла на другой, положила его у тарелок, и сев за стол, они начали ужинать.
Наир заметил, что рыба горячая.
–Но вкусная.
Назеридзе согласился и добавил.
–Пальчики оближешь.
ГЛАВА-2
А что сейчас происходит с Алисой? С Алисой, дочерью убитой Жени и Наира Гургеновича Назеридзе? Сейчас она отдыхает у себя в квартире. У нее законный отпуск. Дело в том, что она недавно родила, и передав все дела своему заму, ушла в декретный отпуск.
Что касается родов, то они проходили трудно, даже болезненно. Во-первых, она не могла последние недели родить, ей мешал ее плод еще не новорождённого ребенка. Поэтому она провела последние две недели в постели. Когда же пришло время рожать, выяснилось, что матка полностью не раскрылась до положенного размера, а плод был расположен не верно. пришлось делать кесарево сечение. Когда же плод наконец появился на свет, оказалось, что эта была девочка с голубыми глазами. Ее дали подержать матери, и та посмотрев в ее глазки сказала, что она ей кого-то напоминает, но кого? Она этого так и не смогла вспомнить.
Медсестра взяла ребенка из рук матери и сбросила:
–Имя девочки Вы уже дали?
Алиса попросила вернуть ребенка ей, чтобы еще раз взглянуть на нее. И когда медсестра отдала ей ребенка, Алиса посмотрела в ее голубые глаза, и хотела назвать имя Жасмина, но с ее уст неожиданно сорвалось будто не по ее воле, а по воле кого-то кого она видела, и не могла понять, кто этот человек. Она смотрела на прекрасную улыбку голубоглазой девочки и ей становилось не по себе. Что-то в ее лице было зловеще привлекательное, что-то притягивающее и отталкивающее, что-то, что ей было чуждо, и то что она знала, и ощущала в своем теле на протяжении всех девяти месяцев беременности. Это было зло. Зло в истинном виде. И только сейчас она видела в детской, прекрасной улыбке новорожденного ребенка, то зло, которое она всегда ощущала в себе с того самого момента как забеременела. С ее уст сорвалось имя. Имя, которое она не хотела, чтобы ее ребенок носил.
–Алиса.
Почему Алиса, а не Жасминна? Этого она не знала. С ее уст слетело это имя потому что, как ей показалось, это имя сказала ей сама девочка. Сказала сама, без всякой помощи из вне. Она сказала ей внушением собственных мыслей.
Медсестра улыбнулась. Она забрала у Алисы ее дочь, и посмотрев на нее сказала:
–Алиса, прекрасное имя Алиса. – она обратилась к матери. – если я не ошибаюсь, Вас тоже зовут Алиса?
–Вы не ошибаетесь. – подтвердила Алиса. – меня