Марш экклезиастов. Михаил Успенский
храмовников, алхимиков, «общества Рагнарёк», – а также семинары историков-оккультистов, конспирологов-теоретиков и укротителей джиннов. Потом предстоял обед, после обеда – итоговая пресс-конференция, свободное время, а затем праздничный банкет, на котором ожидалось что-то такое, о чём никто толком не знал, а предсказатели закатывали глаза и отмалчивались. По слухам, Папа Римский в прямом эфире собирался принести ведьмам извинения за былые эксцессы…
Похоже было на то, что основная масса конгрессменов проманкирует всеми мероприятиями, предшествующими банкету: после вчерашнего шабаша сил ни на что конструктивное не осталось. Собственно, и с пляжа, где в ночь состоялось центральное событие Конгресса, вернулись пока ещё далеко не все…
Шутки шутками, но не только для журналистов, а и для подлинных организаторов Конгресса ночной шабаш был главной сферой приложения сил. Эффектные фокусы, невразумительные умствования и скандальные заявления никого, в сущности, не интересовали – а вот в невольном разгуле, при всей его неловкости и несуразности, подчас проявлялись стихийные таланты, – и, чем чёрт не шутит, могли по неосторожности засветиться те, кто тёмными силами себя не называл, но – являлся.
В общем, должно было произойти то, ради чего, собственно, и заваривалась вообще вся эта потусторонняя густая барселонско-гурьевская кашка.
Брюс[1] нутром чувствовал неладное – недаром же третью ночь проводил на местном кладбище, блуждая в лабиринтах древних захоронений. На него вроде бы уже перестали обращать внимание, но сначала вышел конфуз: горланящего в полночь на кладбище дикие песни старого кощуна препроводили в полицейский участок, а он возьми да и окажись миллиардером и генеральным спонсором Конгресса…
На вопросы Николая Степановича Брюс отвечал рассеянно, туманно, по преимуществу цитатами из старых мудрецов, и смотрел куда-то мимо.
К завтраку он не вышел, зато на его имя приволокли счёт за покупку на коммерческой основе десяти литров консервированной крови. Костя, слегка офигев, но не дёрнув ни мускулом лица, счёт оплатил…
За столом в почти пустом зале собрались сам Николай Степанович, Аннушка, Костя, сильно обгоревший под испанским солнцем, и индеец Армен, которому солнце было нипочём. Костя вышел уже в малые таинники и кастеляны ордена «Пятый Рим» и сделался правой рукой Николая Степановича, великого таинника и маршала оного ордена. Армен и его оставшийся в Москве брат-близнец Пётр, несмотря на младые года, уже вот-вот перестанут ходить в учениках – дела им достались такие, что в пору опытным бойцам былых времён…
– Как я понимаю, опять пустые бдения? – констатировал Николай Степанович.
– Ну… – Костя описал вилкой плавный зигзаг. – В общем, да. Всякие мелочи – ничего нового и ничего необычного.
– Я бы даже сказал – подозрительно мало всего, – медленно проговорил Армен, разглядывая салат с мидиями. – Как будто всё интересное
Брюс, Яков Вилимович (род. 1670) – ближайший сподвижник Петра Великого, президент Берг- и Мануфактур-коллегий. Алхимик, колдун и прорицатель.